Белый дом официально назвал имя нового министра финансов США (в Америке этот правительственный пост официально называется Treasury Secretary – секретарь казначейства). Преемником Пола О’Нила, отправившегося в отставку в прошлую пятницу, стал Джон Сноу, ветеран крупного американского бизнеса, профессор, публицист, юрист и миллионер, глава крупнейшей железнодорожной корпорации страны CSX, бывший в годы президентства Джералда Форда помощником министра транспорта. В пятницу же в отставку ушел и главный экономический советник президентской администрации США Лоуренс Линдси, исполнявший до работы в Белом доме обязанности управляющего Федеральной резервной системой. Этот пост в администрации тоже недолго оставался вакантным. Теперь на место Линдси назначен новый экономический эксперт Стивен Фридман.
До декабря 2002 года республиканцам удавалось сохранить ощущение единства администрации, и пятничный уход из правительства сразу двух центровых экономистов стал первым значимым увольнением за все два года правления Буша-младшего. И О’Нил, и Линдси сами написали заявления с просьбой об уходе. О’Нил отказался как-либо прокомментировать журналистам свое решение, да и просящая об отставке записка, поданная экс-министром на имя президента, не содержала никаких вразумительных причин, способных объяснить такое желание. Похожим образом был обставлен и уход советника Линдси. Эти детали показывают, что экономистов попросту выжали из правительства и Белого дома. Такой поворот событий, однако, не стал для американцев большим сюрпризом. От Буша ждали чего-нибудь подобного. Когда увольнения произошли, вывод был сделан практически мгновенно – президент начал готовиться к выборам.
Пол О’Нил вообще-то всегда был для вашингтонских элит фигурой очень и очень спорной. Сейчас пишут, что министр сумел перессориться почти со всеми в столице, разве что с Аланом Гринспеном, главой Федерального резерва, его связывали проверенные годами дружеские отношения. В правительство О’Нил попал благодаря рекомендации Дика Чейни – в свое время оба политика работали топ менеджерами ведущего американского алюминиевого концерна Alcoa. Острому на язык, жесткому и упрямому министру так и не удалось стать среди окружающих Буша республиканцев своим. В Сенате О’Нилу не доверяли, не мог он и похвастаться сильной поддержкой на Уолл-стрит. Говорили даже о скрытом кейнсианстве министра, а для нынешней властной и деловой элиты в штатах нет обвинения более серьезного. О’Нил несколько раз осмеливался прямо противоречить президенту. Пару месяцев назад Буш, встречаясь с руководством крупнейших американских корпораций, сказал, что в будущем году намерен еще более облегчить налоговое бремя, стимулировать таким образом внутреннее потребление и вывести экономику из кризиса. Президента крайне беспокоил дефицит бюджета и стабильное падение американских экономических показателей. О’Нил же никогда не считал, что бюджетный дефицит есть нечто непоправимо опасное. Министр со скепсисом относился к президентскому желанию, а понижение налогов наоборот считал мерой как минимум необязательной.
Быть может, О’Нил никогда не был блестящим политиком, но и назвать его плохим экономистом пока не рискнул никто. Скорее всего, министр финансов (а вслед за ним и президентский советник Линдси, с которым, по иронии судьбы, О’Нил ожесточенно грызся с первых же дней своего министерства) стали жертвой понятной пиар-схемы. Фред Барнз, редактор близкого к нынешней администрации столичного еженедельника The Weekly Standard вспоминает в этом контексте примечательный опыт из недавней американской истории. В 1986 году, спустя несколько месяцев после очередных президентских выборов в ближайшем окружении Рейгана уже был похожий план. Когда Сенат оказался под полным контролем оппозиционных демократов, а Белый дом на глазах терял очки в результате всплывших подробностей Ирангейта, один из вашингтонских советников посоветовал президенту просто выгнать часть старых людей и набрать новое пополнение, остаться Рейганом, но будто и измениться к лучшему, получить второе дыхание. Тогда та технология так и не была воплощена в реальность. Сегодня, Буш, кажется, решил применить рейгановскую схему на практике.
Говорить о том, что американская политика это во многом лишь разновидность шоу-бизнеса, значит в очередной раз повторять очевидные вещи. Теперь этот трюизм подтвержден в очередной раз. Сейчас Буш вряд ли может позволить себе иметь среди ближайших сотрудников людей, чьи взгляды хотя бы минимально противоречат видению республиканской элиты. Дело даже не в том, что О’Нил представлял экономику США не совсем так как большинство республиканцев в Сенате и Белом доме – в конце концов, никто не уволил госсекретаря Пауэлла, спорящего, притом ничуть не менее ожесточенно, с министром обороны Доном Рамсфилдом по поводу Ирака. Проблема совсем в другом. Во-первых, финансы как сфера несомненно внутренняя и при этом кризисная должна в ближайшие месяцы стать сферой непосредственных интересов правящей партии. Есть и вторая причина. О’Нил, ворчащий, критикующий и вечно недовольный собственными же коллегами, плохо смотрелся в телевизоре, проигрывая имиджево и за себя самого и за «того парня из Белого дома».
Действия президента в борьбе против терроризма поддерживают 66% граждан, сообщила на минувшей неделе социологическая служба канала Fox. Тут беспокоиться, наверное, не о чем – в войне с Бен-Ладеном Буш пока хоть и не триумфатор, но в счете точно ведет. Можно позоволить себе и такую роскошь, как споры между министром обороны и госсекретарем - бомбить Багдад прямо сейчас или же подождать до завтра. Куда тревожней другое – лишь 44% довольны экономическим положением страны. Казус Буша-отца, разгромившего Саддама, но упустившего экономику, может повториться и с Бушем-сыном. Нынешний президент, конечно же, прекрасно осознает такую опасность – в конце концов, именно об этом в течение всего минувшего года твердили все американские СМИ. К выборам Буш должен прийти во главе мощной, агрессивной, деловой и сплоченной команды, для которой ни будет существовать даже вопроса о каких-либо внутренних противоречиях. Соревноваться ведь придется не только кандидатам на следующие президентство, но и их командам. Осенью 2004 года перед республиканцами будет стоять задача традиционная для американской политики – нужно будет продать себя избирателю. Основной торг будет идти как раз на внутреннем поле – это стало ясно уже давно. И нет сомнения, что обаятельный политик с опытом бизнесмена справится с этой задачей куда лучше, нежели опытный бизнесмен с опытом политика.