Скандальная ситуация с бывшим послом Беларуси в Японии Петром Кравченко продолжает обрастать новыми подробностями. Вчера информационные источники сообщали, что все беседы, в ходе которых сотрудники дипломатической службы Лукашенко пытались убедить своего коллегу прекратить бунт, сдать документы и печать миссии и вернуться на родину, окончились полной неудачей. Бывший посол отказался внять уговорам, и часть журналистов уверенно предположила, что Кравченко намерен обратиться в правительство Японии, США или одной из западных стран с просьбой о предоставлении ему статуса политического беженца.
Между тем сегодня история с белорусским невозвращенцем приобрела и вовсе сенсационный характер. Утром 3 декабря в Токио Кравченко заявил российским журналистам, что он не исключает возможности выдвижения своей кандидатуры на следующих президентских выборах в республике. Слухи о своем решении стать политическим эмигрантом дипломат назвал "политической провокацией", организованной его противниками, добавив, что врачи просто не разрешают ему летать самолетом до конца декабря. Именно поэтому, уверил репортеров дипломат, он до сих пор пребывает на территории Японии. Кравченко продемонстрировал журналистам справку врачей о том, что он находится в предынфарктном состоянии, и билет на рейс в Минск через Франкфурт авиакомпании "Люфтганза" с открытой датой. Кравченко также утверждал, что вернется в родную республику, как только сможет сделать это по состоянию здоровья.
Карьера Петра Кравченко вполне стереотипна. Секретарь минского горкома КПСС по идеологии в советское время, в самом конце восьмидесятых Кравченко из партийного аппарата ушел, вовремя почуяв грядущие радикальные перемены. На выборах 1994 года он был дублером Кебича, а за его спиной отчетливо виднелись силуэты белорусского Союза промышленников, самой мощной финансово-промышленной группы в республике. В середине девяностых, еще до появления Лукашенко, в правительстве Вячеслава Кебича Кравченко был главой МИДа, а потом депутатом разогнанного Лукашенко Верховного совета. Первый старт дипломатической карьеры окончился крайне неудачно – из министерства Кравченко с треском выгнали, обвинив его в коррупции и бездействии. Говорили, что единственным занятием, которому бывший партийный работник предавался с нескрываемым энтузиазмом были поиски креста Ефросиньи Полоцкой, православной святыни, исчезнувшей из Белоруссии в годы Второй мировой войны. После роспуска оппозиционного белорусского парламента политик однозначно перешел на пролукашенковские позиции и вскоре был вознагражден за лояльность нестыдным, спокойным и сытым постом. В 1997 году Лукашенко назначил Петра Кравченко послом в Японию, хотя, как утверждают журналисты, работать на этом посту по-настоящему Кравченко пришлось лишь однажды - в дни зимней олимпиады в Ногано, когда в Японию прибыл сам белорусский лидер, являющийся большим поклонником зимних видов спорта. Спустя пять лет после назначения в Токио посольский срок Кравченко истек, и МИД ожидал от него сдачи полномочий и возвращения на родину. Как утверждают журналисты, максимум на что мог рассчитывать Кравченко в Минске это среднезначимая должность в МИДе и оклад в районе двухсот долларов. Тут-то и началась вся история.
Демарш опытного номенклатурщика с периферии Петра Кравченко карикатурен настолько, насколько карикатурно и само нынешнее белорусское государство, наследующее все худшие черты СССР, да еще и в гипертрофированном виде. Посол государства это не депутат парламента и даже не министр правительства, который - что случается значительно реже, - но все же может иметь свое особое мнение. Посол такого мнения не имеет никогда. Он должен быть абсолютно лоялен стране и власти, которую представляет. Он, собственно, и есть сама страна, сама эта власть. Казус, случившийся с Петром Кравченко, это вещь невозможная по определению. И дело тут не только и не столько в безответственности отдельного карьериста. Если нечто подобное демаршу Кравченко случается в дипломатической практике других стран, можно смело говорить о падении самого стержня государственного механизма. Если послы не просто бегут, но еще и позволяют себе оттуда, из Японии заявлять о своих президентских амбициях, значит, государства, пославшего их представлять свои интересы, попросту нет. Оно либо сгнило от макушки до корней, либо не существовало вовсе.
Во всей этой истории можно увидеть просто казус - смотрите, кто ушел. Номенклатура старой советской формации и в самом деле уходит в небытие, и сегодняшние метания Кравченко имеют скорее музейный или научный интерес, наглядно демонстрируя современникам и потомкам, как, в сущности, парадоксально были устроены мозги ответственного идеологического работника. Но, думается, этот вывод недостаточен. В данном случае интереснее не кто ушел, а как и когда ушел. Ответственные идеологические работники крепко сидели на своем месте и, то что называется, жопой чуяли ветер перемен. В чем другом, а в этом им никто не откажет. Если такие нервничают, такие мечутся, такие бегут - значит конец и в самом деле близок.
