Для среднего столичного обывателя теракт на Дубровке оказался ударом не столько по национальному самосознанию или даже по безопасности, сколько по мирно-увеселительному московскому образу жизни. «Как жить? Пойдешь вот так мюзикл посмотреть - и... (интересно, а концерт Роберта Планта не отменят)?». Но столичный карнавал берет свое – громадная индустрия, рассчитанная на удобство расходования сырьевых и спекулятивных денег, густо оседающих в мегаполисе, как конвейер, требует непрерывности (вос-)производства, а посему не оставляет времени на всякие переживания. Символом этого праздника жизни я бы назвал ежемесячное приложение к газете «Ведомости» с говорящим названием: «Как потратить?». Надеюсь, оно не распространяется в регионах, иначе, боюсь, сочувствия от провинции при следующих – не дай Бог, конечно! - терактах в Москве ждать не придется. 

Жизнь постепенно возвращается в свое русло. Конечно, не с такой скоростью, как на ТВ - реклама, с ее привычным призывом не отвлекаться от главных опасностей современности: «кариозных монстров», перхоти и жирных пятен на блузке. Но теле-бомонд, смахнув теле-слезу, с прежней силой бросился теле-отмечать очередной из ежегодных 365 теле-дней рождения (теле-) Игоря Крутого. Впрочем, это – штука неизбежная, и, наверное, где-то даже успокаивающая, поскольку помогает снять коллективный стресс у людей, неспособных, например, к молитве. В конце концов, пребывание в вечном унынии не укрепляет ни дух человека, ни дух нации.

И все же - теракт был совершен на популярном мюзикле, и от этой неприятной взаимосвязи отныне никуда не деться. У московской повседневности теперь испорченная репутация. Есть два способа исправить положение: «условно-героический» - как можно быстрее, «назло врагу» вернуть прежний образ жизни, причем именно в его оптимистической неизменности: «мы не сломлены!». Либо «отрезвляющий» - задуматься над тем, а как мы собственно жили, и насколько эта жизнь была чревата произошедшей трагедией. Сам по себе такой выбор очень сложен, и, наверное, не исключает комбинации первого и второго вариантов. В таком случае вопрос будет заключаться в том, какой подход в конечном итоге возобладает.

В прессе много сравнивали теракт на Дубровке с трагедией 11 сентября. Вот что, в частности, через месяц после американского теракта говорил на пресс-конференции президент США Джордж Буш-младший: «Итак, американцам нужно продолжать заниматься своим делом. Мы не можем позволить террористам достичь их цели - запугать нашу нацию до такой степени, что мы перестанем заниматься делами, что наши люди перестанут ходить в магазины. [...] люди вновь начинают летать на самолетах. Важно, чтобы это произошло. В отелях появляется больше постояльцев. Это очень важно для работающих в стране людей. [...] Вы знаете, я думаю, что американский народ уже жертвует. Я думаю, они ждут в очередях в аэропортах дольше, чем они ждали раньше».

Очевидно, здесь победила логика «героических походов в магазины», и самой великой жертвой по отношению к прежней жизни стали очереди в аэропортах, и их призывают мужественно перетерпеть. За этим – глубокая убежденность в правильности american way of life, на который, собственно, и покушаются злобные террористы. Однако в самой Америке это было не единственное мнение в ту пору. Некоторые американские христиане (не из числа преобладающих) рассылали по миру такое электронное послание: «Видели ли вы, как дочь Билли Грэма на днях участвовала в ток-шоу, посвященном событиям 11 сентября? На вопрос ведущей Джейн Клэйсон: "Как Бог мог позволить такому случиться?" Анна Грэм дала очень глубокий и проницательный ответ. Она сказала: "Я верю, что Бог так же, как и мы, глубоко скорбит о том, что произошло. Но ведь мы годами выгоняли Бога из наших школ, из нашего правительства, из нашей жизни. И я думаю, что Бог, будучи джентльменом, просто отступил. Можем ли мы ожидать от Бога благословения и защиты, если мы при этом требуем, чтобы Он нас оставил?». Такой взгляд, кстати, идет полностью вразрез с общепринятым в США. Социально-экономический успех в протестантской, кальвинистской Америке это неоспоримое свидетельство богоизбранности процветающей нации, «воздания должного» за «правильное» поведение уже в этой жизни. Но с привычным протестантизмом столкнулся другой - непривычный.

У нас  «героическое» начало явно преобладает. Это проявилось, в частности, и в вопросе о судьбе самого «Норд-Оста». Вспоминаются горячие слова организаторов спектакля и артистов, высказанные тогда – «Норд-Ост» должен жить, любой ценой, как своего рода символ того, что террористам нас не запугать. Юные артисты, взявшись за руки, пели какие-то отрывки из мюзикла, выражая тем самым свое отношение к происходящему. Желание музыкантов, актеров, продюсеров сохранить, как сейчас говорят, «проект» вполне понятно. Но, похоже, в дело вмешается правительство и окажет помощь труппе. Не пострадавшим частным лицам, не родственникам жертв, а самому спектаклю. 

В нормальной ситуации это вообще-то функция страхования, на котором отечественный бизнес традиционно экономит. Правительство здесь не при чем. И оттого не избавиться от ощущения Буша в ушах: «будем назло ходить в магазины! летать самолетами! жить в гостиницах!». Мюзикл получил героический ореол волею обстоятельств, но от этого не перестал быть развлечением, к тому же на любителя. Знаю многих, кому не хотелось смотреть его хотя бы из уважения к каверинскому оригиналу – как-то трудно было представить, как там отпляшут, например, сцену смерти Катиной мамы, узнавшей, что она долгие годы жила рядом с человеком, виновным в гибели ее мужа.

Наверное, это, дело вкуса. Вернее, было бы делом вкуса, если бы не та символическая роль, которую пытаются придать восстановлению «Норд-Оста». "Ты, Вальсингам: для пресеченья споров// И следствий женских обмороков спой// Нам песню, вольную, живую песню,// Не грустию шотландской вдохновенну,// А буйную, вакхическую песнь,// Рожденную за чашею кипящей". Это из "Пира во время чумы" Пушкина. В случае с "Норд-Остом" власть собирается вмешаться, чтобы вакхическая песнь прозвучала при прямой государственной поддержке. Что, согласитесь, странно. Хотя в конце концов правительство призвано отражать нужды общества, а оно искало причины Дубровки в чем угодно - в неправедной национальной политике, в преступной чеченской войне... И никто не сказал, что Бог, будучи джентльменом, просто отступил.