Двое бывших заложников и отец молодого человека, погибшего во время теракта на Дубровке, обратились в понедельник в Тверской суд столицы с исками к правительству Москвы о компенсации нанесенного им морального и материального ущерба. Общая сумма исков о компенсации вреда составляет 2,5 миллиона долларов. Московское правительство спешно наняло адвоката.
На прошлой неделе Кремль пошел наперекор Думе и предложил Борису Немцову обнародовать выводы общественной комиссии СПС, которая занималась расследованием обстоятельств освобождения заложников. Выводы оказались произнесением вслух всем известного обстоятельства: московское правительство преступно провалило свою часть антитеррористической операции. В его распоряжении не оказалось ни врачей в достаточном количестве, ни карет скорой помощи в достаточном количестве. Хваленые больницы не были должным образом подготовлены к приему пострадавших - иначе жертв было бы меньше в десятки раз. И только московские муниципальные милиционеры работали как всегда – рылись в карманах потерявших сознание заложников.
Все ожидали, что теперь-то уж точно не усидеть на своем месте Юрию Михайловичу Лужкову. Наконец-то лучший друг москвичей, неустанно заботящийся об их благополучии, найдет отдохновение как минимум в футболе, пчеловодстве, теннисе и разведении кур или чем он там еще увлекается. Но Немцов громко выступил, а Кремль все безмолвствует. Понадобилось несколько дней, чтобы понять, что Кремль перестал вести политическую игру в старой советской системе координат, предполагающей давний спор славян между собою о том, кто же москвичам лучший друг, а кто худший враг. И вместо дыбы Тверская, 13 получила судебный иск. Вроде бы безобидный.
С одной стороны, московское правительство, за десять последних лет привившее собственным гражданам любовь к судебным разбирательствам (мы помним, что Юрий Михайлович любил по всякому поводу обращаться в суд и бравировал этим), теперь окажется по ту сторону барьера, отделяющего обвиняемого от обвинителей. И телеканал ТВЦ в еженедельной передаче «Лицом к городу» более осторожно, надо думать, будет спрашивать Юрия Михайловича, отчего у него в городе так прекрасно обстоят дела. В городе дела обстоят далеко не прекрасно, а в мэрии – отнюдь не блестяще. Все это, конечно, не повод для злорадства. Отрадно, конечно, что городские головы, после футбольного матча Россия-Япония цинично отказавшиеся компенсировать материальный ущерб владельцам разбитых витрин и автомобилей, а теперь решившие, что им сойдут с рук даже разбитые судьбы и загубленные жизни, просчитались. Но силы не равны. И судебный иск противостоит судебной системе, в которой работают судьи, готовые ради услужения дорогому мэру оправдать не только его, а и самого дьявола. Президент страны не берет расследование под личный контроль. Прокурор Устинов не грозит мэру в микрофон Интерфакса, а министр внутренних дел Грызлов не отправляет публично в отставку непотопляемого Пронина. Ничего этого не происходит. Адвокат же московского правительства цинично намекает, что в соответствии с Законом о борьбе с терроризмом правительство Москвы в ответ готово предъявить иск организаторам теракта. Таким образом, все претензии к означенному правительству за гибель людей адресуются Масхадову, а еще лучше бин Ладену. Ищи - свищи.
Московское правительство ведет себя еще циничнее, чем летом после футбола. Оно косвенно признается в пособничестве терроризму, переводя на террористов стрелки, то есть бюрократически делегируя претензии «по инстанции». Оно так привыкло работать: мы за это не отвечаем, идите в другой кабинет. Это, конечно, вопрос моральный, а не юридический, моральные же вопросы Лужкову и Ко задавать просто бессмысленно. Лужкова и Ко надо менять, и менять поскорее, решительно и бесповоротно. И почему Путин бездействует? Почему?
Вопрос бессмысленный. Ю.М. Лужков все-таки не зря занимает должность заведующего кафедрой сложных систем в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова. Кафедра эта была придумана ректоратом университета для пущей дружбы с Юрием Михайловичем на тех формальных основаниях, что Москва – самая сложная система, и Лужкову трудно с нею управляться. Ни первое, ни второе, кстати говоря, сегодня не подвергаются ни малейшему сомнению. Потому Путин и бездействует. Слишком сложна система. Слишком много материальных и человеческих ресурсов сосредоточено в Москве. Слишком коррумпирована московская власть, чтобы сегодня идти с ней на открытый конфликт.
Что такое открытый конфликт, объяснять не надо. Все мы видели видеообращение террористов из маленькой Чечни к нам, жителям большой страны. Все мы слышали, что они сказали: «Нам нечего терять». И все мы испугались слов: "Мы умереть хотим больше, чем вы - жить". Хотя мы впоследствии и убедились, что террористы эти – не осатанелые шахиды, а осатанелые бандиты, зарабатывающие на своем терроризме огромные деньги и желающие зарабатывать их и впредь. Но мы убедились и в том, на что способен бандит, загнанный в угол. Видя, что он теряет свой бандитский бизнес и свои чудовищно воняющие кровью деньги, он непрочь потащить за собой на тот свет любое количество людей. Достаточное для того, чтобы мы стали искать пути уничтожения бандита без угрозы жизни заложникам. Что и было предпринято Альфой на Дубровке.
Так же и здесь. Прямой конфликт с Лужковым невозможен, ибо опасен прежде всего для москвичей. Москвичи являются буквальными и неоспоримыми заложниками московской власти и московской милиции. И почувствуй мэрия, что Москва более не за ними и терять уже нечего, она махнет рукой на все городские системы управления – и без того едва работающие. Тогда теракты будут происходить с частотой мелких автокатастроф, а большая техногенная катастрофа окажется почище самой страшной Дубровки. Семьсот заложников с легкостью превратятся в двенадцать миллионов. И все это случится при том, что мэрии, конечно, хочется жить больше, чем умереть, а громогласных красивых шахидских слов ни Лужков, ни Ресин, ни Пронин произносить не станут. Они просто молча продемонстрируют, во что можно превратить Москву, если тронуть их. Они докажут, что были правы, похваляясь, что в столице все на них держится. Не волнуйтесь, за ними не заржавеет.
Так что отсутствие жесткой реакции Путина есть буквально борьба с террором. Борьба - превентивная и профилактическая, продиктованная как раз заботой о жизни заложников.
Москву может спасти только постепенная реформация, а никак не наступление на ее власть по всем фронтам. Мы прекрасно понимаем, что конкретный иск конкретных людей, пострадавших на Дубровке, может закончиться пшиком. Но это ведь китайское предупреждение. Чтобы правительство не слишком противилось, когда Кремль будет окончательно выводить из подчинения мэрии муниципальную милицию. А затем и здравоохранение, пожарную службу и даже Мосгаз. Само правительство г. Москвы как политического игрока, скорее всего, не тронут. Ведь правительству г. Москвы только это и важно – чтобы не трогали. Мало того. Учуяв тенденцию, это самое правительство первым побежит в телевизор-ТВЦ и скажет, что именно оно находится в авангарде борьбы с безотстветственными службами. Ну и пусть побежит. Телевизор на то и существует, чтобы в него врать.