Сегодня Государственная Дума поставила вне закона татарский "Закон о восстановлении татарского алфавита на основе латинской графики". Дума утвердила примат материи над духом, изобретение Кирилла и Мефодия поставила выше труда гордых римлян. Попытка татар приблизиться посредством письменности к Священной Римской империи пресечена. Языкопровод, сработанный свободными гражданами Казани, оказался существенно менее долговечен, нежели водопровод, сработанный еще рабами Рима, инициатива же Госсовета Татарии быстро очутилась в водопроводе.

Депутаты Думы от Татарстана Фандас Сафиулин и Наиль Хуснутдинов уже выступили с гневной отповедью федеральному центру: "Это попытка создать проблему на пустом месте". Казанским сиротам вторил лидер думской фракции "Регионы России" Олег Морозов: "Применение иного алфавита для национального языка не подрывает устои государственности, ибо в республиках, входящих в состав РФ, государственными являются два языка: русский и национальный".

Полифонический шум, поднятый татаро-латиносами, будут теперь стараться заглушить державными государственническими реляциями о территориальном единстве и зле сепаратизма. Однако ответ гордого народа уже готов: "За все время ни один завоеватель не покушался на нашу письменность, – заявляет Фандас Сафиуллин. – Даже Иван Грозный, который завоевал Казанское ханство, с уважением отнесся к нашей письменности". Очевидно, нас ждет обращение в Конституционный суд и разгромное обжалование антиконституционной поправки.

В ответ думские Ермаки приготовились изобличить сепаратистский режим Минтимера Шаймиева, вносящий излишнюю напряженность в межнациональные отношения между народами РФ, сеющий смуту в умах братского татарского народа. Но преданные России аксакалы и старейшины не дадут политикам новой генерации спекулировать на национальных чувствах людей, расшатывать стены нашего общего дома, вбивать клин между республикой и федеральным центром, шантажировать Москву народными волнениями и превращать Волгу в Терек в тяжелые дни борьбы с мировым терроризмом.

Руки прочь от нашего родного татарского языка! - не унимаются в ответ татарские корифеи языкознания. - Мы вам русским языком говорим: вы даже не представляете, что случится, если народ Татарстана будет ущемлен в своем святом праве использовать то арабскую вязь, то кириллицу, то латиницу, то китайские иероглифы, то японские, то древнееврейский алфавит, то индийский, то шумерский, хинди, урду, суахили, наскальную живопись, крестики и нолики.

Подобный диалог может продолжаться бесконечно или, во всяком случае, до тех пор, пока государственное устройство России будет оставаться федеральным, а не унитарным, Татарстан будет именоваться не Поволжской губернией, а расширенной автономией со своей Конституцией, Госсоветом, президентом, министерством иностранных дел, землей и небом, а также собственными Солнцем и Луной.

Раздражение державников и государственников неизбежно будет натыкаться на законное право татарского народа, дарованное ему русской конституцией. Можно, конечно, попросту насолить татарам, переведя русскую письменность с кириллицы на арабскую вязь, чтобы татары выглядели глупо, однако русские, боюсь, покажутся еще глупее.

Хотя, казалось бы, глупее уже невозможно. Война с федеральным центром не на словах, а уже на буквах, - это, конечно же, курам на смех. Ответные меры федерального центра, построенные не на буквах, а на буквах закона, - это уже просто живот можно надорвать. Ибо закон не писан, а если писан, то не читан, а если читан, то не так, ибо не суйтесь со своим уставом в наш независимый, автономный, всенародно избранный, национальный по форме и по содержанию татарский монастырь.

Так что вся эта лингвистическая акция по возвращению к истокам есть лишь возврат к Пушкину, к отброшенной им строфе из "Сказки о рыбаке и рыбке". "Не хочу быть вольною царицей, / А хочу быть Римскою Папой…/ Старик не осмелился перечить… / Перед ним монастырь латынский, / На стенах латынские монахи / Поют латынскую обедню".

Пушкин строфу отбросил, а Шаймиев решил воплотить ее в жизнь. "Сам дурак!", - сказали думцы и наложили вето, как будто желание быть Римскою Папой и в самом деле можно запретить. Получился идеальный пример симметричного ответа в политике - лучшее доказательство того, насколько симметрия бывает тягостной.