На первый взгляд, парламентские выборы в Швейцарии и в Польше принесли новости диаметрально противоположные. Швейцария сдвинулась вправо, Польша – влево. Швейцарцы поддержали изоляционистов, поляки – европеистов. А на деле, общего больше, чем различий. В двух очень непохожих странах, а поэтому и в непохожих формах выразили себя одни те же большие перемены, которые охватывают уже всю Европу – от швейцарских гор до польского Поморья.

В сегодняшней Европе нет больше равновесия между левыми и правыми. Точнее – между «левизной» и «правизной». Правящие в Британии лейбористы потому ею и правят – кстати, впервые в своей партийной истории всерьез и долго – что при Блэре перестали быть левыми. Почти то же самое можно сказать и о левых (по старым своим названиям) партиях и коалициях, управляющих сейчас Испанией и Италией.

А в Польше и Швейцарии в это воскресенье все получилось еще нагляднее. Официальные швейцарские левые (социал-демократы) собрали только 19% голосов, а польские социалисты («Левые и демократы») – всего 13%. Большую часть поля и там, и там заняли партии, называющие себя центристскими и правоцентристскими.

Победившая в Польше «Гражданская платформа» не столько левее, сколько либеральнее уходящего правительства Ярослава Качиньского. Победившая в Швейцарии «Народная партия» (официально именуемая также: «Центристский демократический союз») протестует, когда ее называют праворадикальной, и отрицает сходство с французскими лепеновцами.

Пожалуй, в чем-то они правы. На лепеновцев – ксенофобов и национальных фундаменталистов – гораздо сильнее походила «Лига польских семей», которая как раз и провалилась на выборах.

Но говоря, что в европейской политике «левизна» отступает под натиском «центризма», надо обязательно брать в расчет, что сегодняшний центризм не очень-то похож на центризм вчерашний, центризм нового президента французов Саркози мало в чем сходен с центризмом его предшественника (и однопартийца) Ширака.

Подобно тому, как лейбористы перестали быть левыми, центристы все чаще перестают быть безыдейными. Просто таковы требования реальности. Европейская версия социализма – общество всеобщего благоденствия – буксует. Настало время либо смириться с застоем, либо – больше полагаться на себя, меньше – на опеку властей, да и просто – больше работать.

Система массового завоза рабочей силы, такая удобная вначале, привела к пугающим результатам. И опять-таки, пришла пора либо уступать место людям другого образа жизни, либо уменьшить иммиграцию, а это, помимо прочего, подразумевает простую вещь – больше работать самим.

Руководящий бюрократический класс объединенной Европы живет прошлым и не поспевает за событиями. Локомотивом перемен становятся лидеры новой генерации на местах, как бы их ни величать – правоцентристами или кем-то другим.

Понятно, что в разных странах порядок проблем тоже разный. Европеизм польской «Гражданской платформы» – это просто рационализм. Польша все еще вдвое беднее старых членов Евросоюза, она получает от ЕС разнообразные субсидии, она осваивает с его помощью практические навыки, у соседей открываются рабочие места для ее граждан, и ставить все это под вопрос из-за неадекватности братьев Качиньских и их еще более диких партнеров справа средний поляк не согласился.

В то же время, польская экономика свободнее староевропейской и все чаще ощущает идущие оттуда тормозящие импульсы. Воскресный победитель Дональд Туск будет искать такую дорогу в Европу, на которой Польша не растеряет свои хозяйственные преимущества. Найдет или нет – будет видно. Но ему на это дан мандат, потому что его скандальные предшественники дороги не нашли, да и не искали толком.

Германофобия, превращенная в официальную идеологию народной Польши, обрыдла полякам еще в 1970-е годы. Ее разогретая версия, несмотря даже на щедрую добавку невозможной при старом режиме русофобии, долго не продержалась, и вряд ли могла продержаться.

Не надо только думать, что новообретенный польский европеизм означает также переворот в отношениях с Москвой, разрыв с Вашингтоном и прочие революционные вещи.

Польша останется частью так называемой «новой Европы» (в состав которой зачисляют и некоторые «старые» государства, вроде Ирландии и Британии) – и будет и впредь отличаться от своих западных соседей большей экономической свободой, большей лояльностью к Америке и большей предубежденностью к России. Новые власти пойдут не каким-то иным, а «новоевропейским» курсом, но, видимо, без паранойяльных зигзагов и извращений.

В Швейцарии же на первом плане проблемы, которые в Польше еще просто не дозрели – страх перед еэсовским социализмом, централизацией и унификацией, а также еще больший страх перед иммигрантами.

Швейцария уже полвека доказывает, что в Европе можно процветать, и не вступая в ЕС. Средний швейцарец живет богаче, чем средний житель любой из четырех окружающих это государство евросоюзовских стран – чем немец, француз, итальянец или австриец.

Уровень экономической свободы (по индексу Heritage Foundation) у Швейцарии тоже выше, чем у всех ее соседей, а по индексу развития общества (классификация ООН) она занимает седьмое место в мире и уступает лишь двум членам ЕС – Люксембургу и Швеции.

Понятно, что выгодность вступления в Евросоюз, столь ясная для швейцарских социал-демократов, для остальных швейцарцев гораздо менее очевидна. При этом сближение Швейцарии с ЕС все равно идет, и притом почти непрерывно. В том числе и потому, что это сближение обоюдное: сегодняшний кризис ЕС ставит под вопрос многие его старинные централизаторские иллюзии.

Швейцария, сама будучи многоплеменной и многорелигиозной конфедерацией, это Европа в миниатюре. И «швейцарская модель», с ее слабой централизованностью, прямой демократией, сильными местными патриотизмами и довольно высокой хозяйственной свободой, может многое подсказать Евросоюзу именно сейчас, когда он так нуждается в подсказках.

Швейцарская «Народная партия», выступая против вступления в ЕС, замедляет сближение с ним, но не может его остановить. Особенно на тех участках, где плюсы явственно перевешивают минусы. Например, вопреки ее настояниям, швейцарцы на референдуме одобрили вхождение в шенгенскую зону, которое, видимо, и произойдет в следующем году.

Зато антиммигрантский радикализм ШНП (уменьшение притока гастарбайтеров, длительные и сложные процедуры получения гражданства, выселение из страны нарушителей местных законов вместе с семьями), во-первых, поддерживается очень многими рядовыми гражданами, а во-вторых, точно попадает в сегодняшний европейский мейнстрим, идеологом которого выступает Николя Саркози.

Сегодняшняя Европа, как сказал бы князь Горчаков, сосредоточивается. Собирается испробовать рецепты, которые не очень похожи на те, которыми она увлекалась предыдущие полвека. Пытается сомкнуть ряды на новой идейной платформе, по привычной терминологии – правой, но, может быть, требующей и нового названия.

Сигналы, пришедшие из Варшавы и Берна, – как раз об этом.