Видимо, нужна немалая смелость, чтобы публично настаивать на мерах, клонящихся к укреплению сегодняшней нашей политической системы. Всего один человек возвысил свой голос в защиту ее устоев. И человек этот – Евгений Ройзман, популярный екатеринбургский филантроп, борец с наркоманией, думский депутат, справоросс, а также деятель со сложной репутацией.

Коротко о сути скандала - в комментарии «Андрей Сычев и другие».

А если немножко подробнее, то 64 делегата от 6654 членов «Справедливой России» в Свердловской области, сойдясь на конференцию, единодушно поддержали своего регионального главу Ройзмана и дали настоятельный совет предстоящему съезду «СР» поставить его во главе местного кандидатского списка. То есть, сделать именно то, чего федеральное руководство «СР» явно не хочет.

На первый взгляд, скандал как скандал. Во всех партиях составляются списки. Везде есть обиженные. Часть обиженных молчит, глотая слезы, часть – протестует.

Но в чем уникальность казуса Ройзмана? Чем этот казус отличается от множества похожих случаев – от драмы, постигшей, к примеру, Виктора Похмелкина – тоже действующего думского депутата-одномандатника, тоже справоросса и тоже снимаемого с обещанной ему первой позиции в родном для него пермском списке?

Разница принципиальнейшая. Потерпевший Похмелкин смотрит вверх и корит московское начальство за лукавство. Даже и сама резкость выражений (депутат негодует на неких неназванных «корыстолюбцев» и «мелких людей») – знак мучительных переживаний, но уж никак не силы.

А в чем сила Ройзмана? Она в том, что автор книги «Сила в правде», почуяв недоброе, начал с того, что обратился не к начальству, а к народу. В смысле – к региональной своей клиентеле.

К облагодетельствованным избирателям. К читателям его книг. К местным собратьям по хорошим и разным делам. К исцелившимся наркоманам, наконец. (Рассказывают – возможно, и клеветнически – что один из действеннейших рецептов был: приковать наркомана к батарее отопления и не отковывать, пока не вылечится).

«Все, кто любит меня, за мной!» – в трудный час говорили в старой Франции. А когда трудный час пробил в небе Екатеринбурга, то оказалось, что любящих Ройзмана вполне достаточно, чтобы не просить, а требовать от руководства «СР» выполнения прежних, а ныне взятых назад обещаний. И угрожать при этом чуть ли не бойкотом избирательной кампании.

«Я ничего никому не должен, только своим избирателям и родителям», – сообщил Евгений Ройзман. За нехитрыми этими словами – целая политическая доктрина, едва ли до конца им самим додуманная, но реализуемая с большим напором. Доктрина, которая бросает вызов диаметрально противоположной доктрине, официального авторства не имеющей, и которую поэтому совершенно условно, и никого персонально не имея в виду, назовем «доктриной Суркова».

Спор тут не о пустяках, а о главном. Что такое властная партия? (Обе наши официально зарегистрированные партийные России, и «Единая», и «Справедливая» – партии властные, хотя и разных оттенков). По «доктрине Суркова» – властные партии, сколько бы их ни было, – это такие кнопконажимающие устройства в Охотном ряду. А личный состав кнопконажимателей определяется в центре. По каким критериям, углубляться не станем, главное – что в центре и больше нигде.

Соответственно, и депутатский корпус – это технический персонал, формально пришедший с мест, но с местами никакими узами не связанный и проведенный в Думу с помощью технических приемов. Один из таких приемов – нововведенные выборы только по партийным спискам, которые так удобно составлять и пересоставлять в центре.

Легкость управления таким парламентом очевидна, но опорой политической системы он быть не может. И не надо. Потому что в идеале политической системы даже и нет вовсе. Есть безыдейная, ни в чем не укорененная бюрократия, которая занимается бизнесом и попутно управляет народом. Сооружение, не совсем типичное по международной мерке, но вроде как прочное. До тех пор, пока ветер не подует.

А «доктрина Ройзмана», инстинктивно им воспринятая, – это как раз вполне стандартный политический проект, доказавший жизнеспособность во множестве стран с так называемыми управляемыми демократиями.

Это когда одна или несколько властных партий господствуют в парламенте. В законотворческих делах они более или менее управляются центром, но комплектуются влиятельными людьми с мест, опирающимися на собственную клиентелу и ею же избираемые на посты. Естественный для этого случая порядок выборов – мажоритарные по округам, отныне у нас упраздненные.   

Система не из элегантных, однако могущая поддерживать общественную устойчивость на поворотах и вдобавок способная к некоторому самообновлению, вплоть до превращения в режим с реальной политической конкуренцией.

Не занятно ли, что почти единственным открытым ее защитником выступает у нас такая общественная фигура, как Евгений Ройзман?