Во-первых, кризиса в сущности нет, а во-вторых, если он и есть, то, кроме пользы, ждать от него ничего не приходится. Так говорят вожди и авторитеты мировой экономики.

Управляющему директору МВФ г-ну де Рато, видимо, близки сразу обе эти точки зрения. С одной стороны, он полагает, что последствия паники на финансовых рынках «оказались не столь драматичными, благодаря здоровому климату в мировой экономике и высокому уровню доверия к руководящим денежно-кредитным учреждениям». С другой, он утверждает, что «в среднесрочной перспективе» нынешние трудности только помогут дальнейшему росту.

Надо сказать, что упомянутое им «доверие» в последние дни обретает весьма нестандартные формы.

Например, сотрудники Центрального банка Европейского Союза уже вслух жалуются на предписания, а то и угрозы, исходящие из Парижа: «То, что некоторые французы полагают, что Европейский Центробанк должен выполнять их указания, может опрокинуть всю систему…»

«Некоторый француз» – это местный президент г-н Саркози, который и в самом деле заявил, что «нельзя сохранять такую ситуацию, когда Европейский Центральный банк с удовольствием управляет инфляцией, тогда как все остальные центробанки мира поддерживают внешнюю торговлю».

Саркози имел в виду, что ЕЦБ, борясь с инфляцией, слишком укрепил евро (наподобие того, как наш ЦБ с той же целью переукрепил рубль) и тем самым понизил конкурентоспособность европейских и, в частности, французских, товаров на внешних рынках.

И надо сказать, что, хотя в ЕЦБ строго ему ответили, что «предпочитают сильный евро слабому», а президент ЕЦБ г-н Трише, в надежде потянуть время, сказал, что надо сначала «собрать дополнительную информацию до принятия дальнейших решений в контексте нашей среднесрочной стратегии», но заклинания заклинаниями, а угрозы правителя французов уже возымели действие.

ЕЦБ на днях прекратил повышать свою базовую учетную ставку, открывая тем самым возможности ослабления евро, пусть даже и ценой роста инфляции. Это, что называется, первый шаг, но ведь лиха беда начало

Да и что было делать евробанкирам? Неудобно ведь ставить палки в колеса человеку, который обещает повести свой народ навстречу великим испытаниям: «Я не буду ждать экономического роста, я пойду и найду его. Если он окажется недостаточно сильным, тогда я пойду еще дальше в снижении стоимости труда, создании рабочих мест в секторе услуг и в реформировании (в смысле, в увеличении – С.Ш.) рабочей недели».

Этот стиль Бонапарта и Клемансо нашел продолжение на недавней встрече г-на Саркози с г-жой Меркель: высокие стороны в неясных, но суровых выражениях обещали спасти Европу от недобросовестных конкурентов (явно намекая на нас и китайцев).

Итак, вожди Европы в ответ на кризис, которого якобы нет, проанализировали состояние умов своих подданных («Готовы ли они к жертвам и лишениям? Рады ли они каждой жертве тяжкой? Расстанутся ли они с последнею рубашкой, которая нам может понадобиться для наших предприятий?...») и ответили на все эти вопросы утвердительно. Значит, подразумевают, что кризис, которого якобы нет, на самом деле есть и требует серьезных решений.

Каков ответ Пекина и Москвы на эти наполеоновы декламации? Ну, хотя бы на уровне ростопчинских афишек («Жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет…»)?

О Москве – отдельно, а в Пекине и без европейских предписаний тоже готовятся кое-чем пожертвовать и спорят лишь о том – многим или нет.

В августе китайская инфляция в годовом исчислении подскочила до 6,5% – самого худшего показателя за одиннадцать лет. В отличие от евро, юань недооценен, а китайские товары более чем конкурентоспособны. Поэтому здесь ради борьбы с инфляцией готовы укрепить юань, снижая темпы экспорта и даже экономического роста. «Экономика страны растет слишком быстро», – объявил тов. Чжан Тао, ответственный сотрудник местного ЦБ.

Что эти новинки означали бы для России? Не то же самое, что предполагаемые европейские новинки, но тоже нечто важное.

В Европе собираются ставить барьеры против российских инвесторов, особенно государственных или близких к государству, а в отдельных случаях и против российских энергоносителей. В Китае же наших энергоносителей может просто понадобиться меньше – если там уменьшится рост экономики.

Больше барьеров и меньше спроса – значит, ниже цены. А нефтегазовая цена – это сегодня наше все. Пока высока – у нас расцвет, упадет – будет непонятно что.

Впрочем, цены на нефть зависят от всего мирового расклада, начиная с производства в ОПЕК и кончая потреблением в главных мировых экономиках. А главная из главных – американская.

Нынешние неприятности в Америке и начались с кризиса в тамошнем жилищном строительстве, точнее, в неплатежеспособности части покупателей жилья в кредит.

«Что создало почву для кризиса? – спрашивает обозреватель Financial Times, – Безрассудные заемщики, безрассудные инвесторы и умные посредники, убедившие первых взять кредит, который им не по силам, а вторых – инвестировать в то, в чем они не разбираются. На самом деле заемщики могут оказаться не такими уж глупыми: если ничем не владеешь, то довольно удобно спекулировать на растущих ценах на жилье, зная, что на случай неприятностей всегда есть выход – личное банкротство…»

Главный американский вопрос: превратится или нет локальный, в сущности, ипотечный кризис в общий кризис экономики? Последние новости говорят, что шансы есть. В августе число рабочих мест в США сократилось на несколько тысяч вместо привычного стотысячного роста.

Большая часть американских экспертов держит улыбку и обещает не спад, а лишь снижение темпов экономического подъема на ближайшие пару лет. Но они же предрекают, что в сентябре Федеральная резервная система (американский центробанк) принесет свою долю жертв: понизит учетную ставку. Т.е. решительнее европейцев пойдет на удешевление своей валюты и на рост инфляции, – ради оживления экономики.

При всем при этом, чувствующий себя свободнее прочих благодаря старинному авторитету, а также и пребыванию в отставке, бывший шеф ФРС Алан Гринспен охотно сравнивает нынешнюю ситуацию с кризисами 1987 и 1998 года (последний из них, как помним, отозвался у нас дефолтом).

Ту же мысль в несколько меланхолическом ключе развивает уже упоминавшийся автор из Financial Times: «Финансовые кризисы всегда разнятся в деталях и схожи по сути. Нынешний – не исключение. Он демонстрирует обычную модель: взлет цен на активы, рост объемов кредитов, спекуляции, потеря чувства меры, затем падение цен, дефолт и, наконец, паника. Новые финансовые рынки столкнулись с испытанием. Вскоре мы узнаем, как и в каком виде они переживут кризис. – И добавляет интересное соображение.  – Но практика, похоже, доказывает, что в конечном счете риски достаются тому, кто готов к ним меньше всего».

Так кто же готов к новым рискам меньше всего? Наверно, тот, кто вообще не видит рисков. Во всех крупных экономических центрах, как мы могли заметить, кипит бурная деятельность, нацеленная на поиск причин кризиса и рецептов его лечения. Она может стать удачной или нет, но она очевидна. Очевидна ли она у нас?

Наш домашний корифей экономического прогнозирования Евгений Ясин полагает, что происходящее нас то ли вообще не касается («Турбулентность, характерная для мировой экономики, отечественному рынку несвойственна»), то ли касается, но в хорошем смысле слова («Мы должны ориентироваться на то, что Россия будет хорошим рынком и своего рода «гаванью» для капиталов, какой в 1997-1998 годах были США. И наша «гавань» будет более спокойной, потому что в России сейчас экономический подъем»).

Видимо, мы – единственные, кому ничем не придется жертвовать. Но перед тем, как спокойно ждать прихода в нашу страну выгод, несомых мировым кризисом, посмотрим, не обещает ли он все же и некоторые неудобства.

Начнем с тихой нашей гавани, так манящей заграничные деньги. В последние недели тот спекулятивный капитал, который до этого так стремился к нам (см. реплику «В Россию хлынул иностранный капитал»), шарахнулся обратно в количестве 5 -10 миллиардов долларов.

Само по себе это вело к небольшому ослаблению рубля, полезному для экономики (именно на ослабление своих валют сейчас направлены усилия ФРС и отчасти уже и ЕЦБ), но наш ЦБ не допустил этого: удешевление рубля – это удорожание валютных долгов, которых наделали наши государственные и окологосударственные фирмы. А их интересы, конечно, на первом месте.

Защита их стоила на этот раз не так уж дорого: валютные интервенции Центробанка уменьшили золотовалютные резервы России всего на несколько миллиардов долларов. Но ведь важен принцип. В следующие разы оплата за государственный счет легкомыслия и недальновидности наших корпораций может обойтись подороже и оставить казну без финансовых резервов, необходимых для выполнения гособязательств, с общественной точки зрения, несколько более актуальных. Таких, например, как выплата пенсий, бюджетных зарплат, денежного довольствия военнослужащим и т.п.

Кажется, наши власти надеются, что нас минет чаша сия, что мировая финансовая паника стихнет, и выбирать, что главнее – поддерживать граждан и жизнеспособные секторы экономики или же удерживать на плаву неповоротливые госмонополии – что делать этот трагический выбор им просто не придется.

Надежды, безусловно, питают юношей и неюношей, но строить на них большую экономическую политику?

Кроме огромных расходных обязательств, которые  государство так некстати наращивает уже года два, есть еще прогнозы госдоходов – тех самых, которыми данные обязательства предположительно будут покрыты. Собственно, это не столько прогнозы, сколько опять-таки надежды. Надежды на дорогую нефть.

Однако мировой экономический спад, даже и умеренный, даже и не спад, а просто застой – это уменьшение мирового спроса на нефть и, соответственно, снижение ее цены. Во время кризиса конца 90-х это снижение было драматическим – до 8-10 долларов за баррель. Помня об этом своем кошмаре, производители нефти из кожи вон вылезут, чтобы такое не повторилось.

Но у нас нынче властями рассыпано столько обещаний, взято столько обязательств, принято под гарантию столько корпоративных долгов, что даже и 50 долларов за баррель – это уже тяжелый удар по многим нашим официальным начинаниям.

Со своей пятнадцатилетней рыночной экономикой Россия до сих пор всего один раз пережила мировой хозяйственный кризис. И даже не столько кризис, сколько мировую финансовую панику. И оказалась тогда слабым звеном в цепи, и заплатила за эту панику гораздо дороже большинства.

Есть ли у руководителей нашей экономики сколько-нибудь продуманный план, чтобы это не повторилось? Если и есть, то хорошо спрятан.