С Михаилом Прусаком ушла целая эпоха, а вместе с тем – и миф. Эпоха надежд на молодых да прогрессивных, миф о мудром и рачительном хозяйственнике. Sic transit gloria mundi - гласит римское изречение. 

Карьера Прусака была звездно-стремительной – молодой паренек с Западной Украины (самое логово «бандеровщины» – пусть кто после его губернаторства в самой что ни на есть великорусской области скажет, что русские – националисты. Можно ли себе представить, чтобы на родине Прусака этнического русского поставили бы губернатором?) попадает в Высшую комсомольскую школу при ЦК ВЛКСМ. Оттуда его распределяют в глухое захолустье – в Холмский район Новгородской области, расположенный на самом краю этого заброшенного региона, работать секретарем райкома комсомола. В родной Галиции, ввиду перенаселенности, никаких вакансий не было, и он, подобно тысячам соотечественников, искал лучшей доли на чужбине. Через пару лет Прусак перешел на хозяйственную работу – директором совхоза. Не случись перестройки, он так бы и остался аграрием местного уровня, в лучшем случае дослужившись к пятидесяти годам до начальника областного управления сельского хозяйства.

Но на его долю выпал счастливый билет – вопреки мнению китайцев, жить в эпоху перемен для Миши Прусака означало редкие возможности. В 1989 году по старым комсомольским связям молодого директора совхоза избирают народным депутатом СССР (не по округу!). На съезде его контакты в верхах расширяются, он становится межрегионалом, попадает на глаза Геннадию Бурбулису. Итогом становится его назначение губернатором Новгородской области в возрасте всего тридцати одного года (!). Прожив в области всего пять лет, причем даже не в самом Новгороде, будучи для нее абсолютным чужаком, он стал главой региона по стечению благоприятных обстоятельств. Однако Прусак показал себя весьма ловким управленцем, настоящим политиком. Тогда, в 1991-м, их было трое подобных губернаторов – молодых да ранних, – Прусак, Немцов в Нижнем Новгороде и Власов во Владимире. Причем Борис Ефимович был самым старшим из них. Губернаторские карьеры у последних двух закончились довольно быстро, но Прусак задержался надолго.

Молодой паренек проявил невероятную хитрость вкупе с инстинктивным чувством власти, разведя, как пацанов, всех новгородских «крепких хозяйственников» и бывших партбоссов, заставив беспрекословно слушаться себя. Уже в 1995 Прусак оказался в числе немногих избранных губернаторов, которым было дозволено выйти на выборы. Он доверие оправдал и победил за явным преимуществом. Впоследствии он переизбирался еще дважды, причем с результатом под 90%.

Одновременно возник и разнесся по всей Руси великой миф о многомудром и успешном рыночнике Прусаке, который вопреки обстоятельствам привлекает в отсталую прежде область многомиллионные инвестиции. Те, кто работал на выборах в то время, хорошо знают, как любили имиджмейкеры, критикуя действующих глав регионов, ссылаться на Прусака, мол, победит наш кандидат, прольется дождь инвестиций и на нашу область. В плане мифологической успешности Прусак шел чуть ли не на втором месте вслед за Лужковым.

За реальными и мнимыми достижениями обычно упускался тот факт, что правление его было явно авторитарным, что оппозиция придавливалась и опускалась ниже всяких плинтусов, что в области насаждался культик губернатора.

С приходом новой власти в Кремле, с изменением общей ситуации в стране, имидж Прусака поблек, о нем вспоминали все реже и реже. Другие регионы обогнали Новгородскую область по привлечению иностранных инвестиций, ее опытом уже никто не интересовался. Зато все отчетливей проявлялось другое – засилье и проникновение криминала во власть, особенно в областном центре.

Еще в 2002 году теневые хозяева города попытались дать бой Прусаку, выдвинув своего кандидата на пост мэра. Тогда Прусак в упорной борьбе победил, но парадоксальным образом вскоре незаметно состоялось примирение власти официальной и власти негласной. Новгородская область все больше превращалась в заповедник уже даже не авторитаризма, а клановой системы, куда вход чужаку был строго ограничен – особенно в сфере бизнеса, где все поделили между «своими».

Рано или поздно это не могло не обратить на себя внимание верховной власти. С полпредом президента в Северо-Западном округе Ильей Клебановым отношения у Прусака не сложились с самого начала. Первое время конфликты удавалось гасить, не доводя дело до публичных скандалов. Но вот разрешение из Кремля последовало, и 3 июля на оперативном совещании по вопросу состояния законности и правопорядка в Новгородской области Клебанов назвал ситуацию в регионе "острокриминальной", отметив, что лидеры организационно-преступного сообщества глубоко проникли во все сферы жизни региона, в том числе в органы власти. Почти одновременно против мэра Великого Новгорода (переименование города – единственное, что надолго останется от Прусака) Николая Гражданкина было возбуждено уголовное дело. Два зама Прусака также были вынуждены уйти не по-хорошему. Кое-кто и в центре и на месте заявлял, что «самого» чистка не коснется, ибо в современной России лояльный губернатор, как жена Цезаря – вне подозрений. Но пришла и его очередь. Хорошее начало 1991-го года превратилось в плохой конец 2007-го.

Судьба Прусака высветила все плюсы и минусы просвещенного авторитаризма. В этом смысле его случай поучителен и во всероссийском масштабе. Фигура  мудрого авторитарного правителя предстает в ином, нежели привычном, ракурсе. Рано или поздно минусы начинают перевешивать плюсы.

Преемник Прусака на посту губернатора (а в том, что Сергея Митина утвердят – нет ни малейших сомнений, иначе вертикаль не была б вертикалью) – человек, мало известный широкой публике. Так что его назначение – очередное свидетельство (вслед за фигурами новых губернаторов Приамурья и Камчатки) того, что отныне губернатор – фигура сугубо технократическая, а не политическая. Любопытно заметить, что два года назад Сергей Митин уже рассматривался в числе кандидатов на главу региона – в родной Нижегородской области. Тогда предпочли тяжеловеса Шанцева.

В этот раз менеджерский опыт Митина сочли достойным уровня области. А опыт у него немаленький. В тридцать восемь он уже был директором завода в Горьком, через шесть лет, в 1995, избирается депутатом Госдумы. А еще через два года, при Немцове, вместе с другими нижегородцами переходит в правительство и бессменно служит поочередно заместителем трех министров – экономики, промышленности, и последние три года – сельского хозяйства. С таким послужным списком он вполне соответствует уровню современного российского губернатора.

Можно предположить, что область при Митине не развалится, и бразды правления из рук он не выпустит. Ждать каких-то чудес, однако, также не приходится. Их не совершили ни тот же Шанцев, ни Боос, ни Мень. Приход Митина в Новгород означает относительно грамотный менеджмент для региона в течение какого-то времени – пока новый губернатор не зазнается и не обрастет связями и любимчиками, другими словами, не «укоренится», – процесс в сегодняшней России, увы, неизбежный и объективный. Криминал, наверное, не осилят, но отодвинут знаковые фигуры местных «паханов», дабы не мозолили глаза. На пути торговых сетей из Москвы и Питера больше не станут ставить рогатки, и местный бизнес в привлекательной его части будет перекуплен «пришлыми». Обязательно последуют перестановки управленцев в обладминистрации, поменяют мэра областного центра. Приедет человек пять-семь москвичей и нижегородцев, они дадут серию интервью о грандиозных планах, через полтора-два года варяги разъедутся уже без шума, про Великий Новгород все забудут.

Единственной проигравшей стороной в этой истории окажется гражданское общество. Вряд ли оно укрепится от подобного назначения. Его никто не спрашивал, публичности не было проявлено ни малейшей. Легкость утверждения губернаторов ЗАКСами развращает – и местных парламентариев и Кремль. Если бы хоть в одном медвежьем уголке облдума не утвердила с первого раза назначенца – это был бы воистину подарок молодой еще российской демократии.