Ключ к Одиннадцатому Петербургскому экономическому форуму дал, специально об этом, может, и не задумываясь, Герман Оскарович Греф. Сообщив на итоговой пресс-конференции, что летом 2008-го руководить Двенадцатым ПЭФом будет уже не он, Греф добавил: «Я могу только надеяться, что будущие организаторы пригласят нас с Владимиром Владимировичем…»
Вольным или невольным был отсыл к президентскому посланию, прочитанному в конце апреля («…Весной следующего, 2008 года истекает срок моих президентских полномочий, и следующее послание Федеральному Собранию будет делать уже другой глава государства…») – но отсыл этот самым точным образом обозначил подлинное предназначение ПЭФа-2007.
Формально форум, как обычно, был направлен «на развитие партнерства между политическими, деловыми, интеллектуальными лидерами мирового сообщества, а также на обсуждение и решение основных проблем глобального развития». Именно об этом в Петербурге действительно произносились речи и велись переговоры.
Но у всякого текста есть подтекст. И этот подтекст был здесь тот же самый, что и у последнего президентского послания: подготовка благоприятного климата для предстоящей трансформации власти в 2008 году.
Путинское послание от 26 апреля полно успокоительных сигналов по всем почти адресам – обещаний, а еще больше намеков, что не надо ждать и страшиться ни кадровых революций дома, ни силовых мероприятий в ближнем зарубежье, ни экономических войн в зарубежье дальнем.
Потом тем же задачам подчинялись действия вокруг июньского саммита Восьмерки: демонстративно-пугающая жестикуляция накануне переговоров и оттененная ими демонстративная же конструктивность в беседах с вождями Запада.
А следующим шагом на том же пути стал Петербургский форум. Но поскольку проходил он все-таки на родной почве, и по программе своей бы весьма многообразен, то и позволил осуществить не одну, а целую серию акций, бьющих в эту же точку.
Добавим, что вне формальных границ Форума, но одновременно с ним, прошли еще два знаменательных и вполне успешных мероприятия: неформальный саммит СНГ в Стрельне и Третий петербургский марш несогласных по маршруту: концертный зал «Октябрьский» – площадь перед музеем Суворова.
Краткое совещание двенадцати президентов было примечательно главным образом тем, что вдвенадцатером они не сходились уже очень и очень давно.
Принятое ими решение обсудить осенью программу реформирования СНГ вполне стандартно, и изюминой встречи не стало. СНГ так же перманентно подвергается реформированию, как Россия перманентно вступает в ВТО (очередные переговоры на эту тему во время ПЭФа привели к очередной договоренности еще раз вникнуть в детали).
Вполне стандартной была и программная речь Нурсултана Назарбаева, единственного из ближнезарубежных президентов, выступившего непосредственно на ПЭФе.
По сложившейся традиции, речь его изобиловала экзотичными предложениями, как-то: прорыть канал от Каспия до Черного моря, осуществить мечту Брежнева о повороте сибирских рек в Центральную Азию и т.п. Идеи эти не вызвали, да и не предполагали вызвать каких-либо потрясений в рядах публики. Просто таков устоявшийся риторический стиль высокого гостя.
Но внимание ближнезарубежных вождей направлено было, конечно, не на знакомый стиль коллеги, а на стиль российской власти: не меняется ли к худшему? И каким станет в следующем году?
И усилия Путина были направлены, насколько можно судить, на то, чтобы всех успокоить: стиль не меняется, а если меняется, то в сторону смягчения. Именно такое впечатление должно было остаться после серии двусторонних встреч, включая и встречи с Ющенко и Саакашвили.
Если не на всех, то на многих участников бесед в Константиновском дворце эта успокоительная инъекция подействовала, видимо, примерно так же, как накануне на большинство собеседников по Восьмерке.
Другую успокоительную инъекцию получило общественное мнение (в первую голову, внешнее, но отчасти и домашнее) – в связи с тем, что очередной марш несогласных был на сей раз разрешен, прошел по маршруту, близкому к тому, которого устроители изначально и добивались (от Невского проспекта в сторону Смольного), закончился мирным, хотя и антивластным митингом, и не был, вопреки обычаю, разогнан.
Если не брать в расчет превосходящие силы омоновцев, надежно оцепившие все прилегающие кварталы, наша власть показала миру, что и в судьбоносном 2007-м способна иногда взирать на своих недругов с почти ельцинской толерантностью.
Но самые впечатляющие акции были предприняты, конечно, на самом ПЭФе.
Соединить обе легко прочитываемые задачи – во-первых, презентовать преемника-фаворита, и, во-вторых, напомнить, что экономические дела и сегодня хороши, а в будущем станут просто лучезарны – безусловно, удалось.
По теме главного пленарного заседания («Россия – сценарии 2020») доклады сделала чрезвычайно эффектно подобранная тройка: первый вице-премьер Сергей Иванов, экс-президент Всемирного банка Джеймс Вулфенсон и либеральный экономист Егор Гайдар.
Эта череда выступлений, в которой профан мог бы ожидать некую дискуссию, на практике оказалась симфонией.
Ставшее традицией отсутствие на ПЭФах премьер-министра позволяет одному из его замов выступить с установочной речью, подобающей первому-второму лицу. Звездой прошлогоднего ПЭФа был Дмитрий Медведев, а Сергей Иванов, хотя и присутствовал, и выступал, но явственным образом чувствовал себя тогда не в своей тарелке.
Сейчас роли поменялись. ПЭФ-2007 вращался вокруг Иванова. Другой первый вице-премьер на сей раз был в тени, и лишь темперамент Медведева не позволял ему показать публике, что отведенная тарелка не по нему.
Речь Иванова, подчеркнуто умиротворяющая по тону, была по содержанию своему еще более «наследнической» и даже «президентской», чем прошлогодняя речь Медведева.
Послав ободряющие пассы иностранному и российскому бизнесу, напомнив одновременно о приоритетности создания гигантских государственных корпораций в авиастроении, судостроении и прочих сферах, первый вице-премьер обнародовал контрольные цифры на 2020 год: пятое место в мире по размерам экономики, 30 тысяч долларов ВВП на душу (в сегодняшних ценах по паритетам покупательной способности) и увеличение доли мидл-класса до одной второй от массы граждан.
Постановка грандиозных задач на неблизкое будущее (почти всегда почему-то на 15-20 лет) – довольно давняя у нас прерогатива главных действующих лиц («двадцать спокойных лет» П.А.Столыпина, план ГОЭЛРО В.И.Ленина, построение основ коммунизма и обгон США за двадцать лет Н.С.Хрущева, Продовольственная программа Л.И.Брежнева).
Именно это обстоятельство и создало контекст речи Сергея Иванова. Она – не столько доклад о планах на 2020-й, сколько послание о раскладе преемников перед 2008-м. Насколько достоверно и неизменяемо это послание, можно спорить. Но оно состоялось и было подкреплено всей организацией ПЭФа.
Сменивший Иванова на трибуне Вулфенсон, в прошлом глава ВБ, а в настоящем – председатель консультационного совета «Ситигруп», выступил в жанре не столько доклада, сколько заздравного тоста. Уже достигнутые успехи российской экономики настолько, по его впечатлению, блестящи, что их способны затмить лишь успехи будущие (до 2050-го и последующих годов), в которых, впрочем, нет ни малейшего сомнения.
Предвидения г-на Вулфенсона насчет наших достижений на предстоящие полвека настолько величественны, что при всем желании в них поверить, задаешься вопросом, оценки ли это эксперта, или же слова друга, вряд ли к тому же рассчитывающего дожить до времени проверки своих прогнозов.
Третий и заключительный в этой серии доклад Егора Гайдара определенно не был тостом, но столь же определенно стал поддержкой докладчика № 1.
Не сказав ни слова сверх того, о чем уже многократно сообщал в статьях и выступлениях последних месяцев, Гайдар заявил:
- что наши власти весьма дальновидны и видят не только хозяйственные успехи, но и риски, чем выгодно отличаются от своих предшественников, особенно советских;
- что самой актуальной проблемой и главной зоной риска является сегодня пенсионная система. Поэтому нужно постепенно, лет за двадцать, распродать государственные активы, создавая мощный, размещенный в прибыльных бумагах, резерв средств по норвежскому образцу.
В надежде добиться сдвигов в пенсионной проблеме, действительно актуальнейшей, а также и участвуя (в альянсе с кудринским Минфином) в борьбе вокруг создаваемого Фонда национального благосостояния, Гайдар подчеркнуто устранился от полемики с Ивановым по поводу происходящего не через двадцать лет, а прямо сейчас огосударствления крупной промышленности.
Понятно, что такова идеологическая плата за участие в трансформации 2008-го года. Вопрос только, что же останется от прежнего идеологического лица после того, как будут оплачены все счета?
В атмосфере оптимистического единогласия отдельно взятые дискутивные нотки звучали лишь на периферии, прорываясь во второстепенных выступлениях, на круглых столах и некоторых пресс-конференциях.
Знаменательно, что самая внятная и емкая критика сегодняшней нашей промышленной политики прозвучала из уст иностранного гостя, отца сингапурского чуда Ли Куан Ю, который посоветовал бизнесу «слушать рынок, а не правительство», а всем нам «научиться делать самолеты, нужные клиентам, а не правительству или ВПК – и в этот день экономика России станет конкурентоспособной».
При всем понимании условности провозглашенных на ПЭФе планов на 2020 год, предмет, безусловно, интересен и сам по себе.
Точнее сказать, пятым будет место в мире или там шестым либо седьмым – вопрос как раз не ключевой. Если Индия или, допустим, Бразилия, станут идти быстро и по валу окажутся впереди, значит, будут молодцы. В конце концов, в этих (и еще в нескольких быстро развивающихся странах) жителей заметно больше, чем в России.
Гораздо важнее другой индикатор продвинутости – ВВП на душу. Тридцать тысяч долларов (нынешний уровень успешных европейских стран) через полтора десятка лет означали бы очень многое – что Россия преодолела бы вековой синдром среднеразвитости.
С начала прошлого века и до сего дня на душу населения у нас производится гораздо больше, чем в бедных странах, но в несколько раз меньше, чем в богатых.
Отметим на полях, что вырваться из этого коридора пытались не раз, но не смог никто – ни Витте, ни Столыпин, ни капитаны сталинских пятилеток, ни архитекторы послевоенного экономического рывка. С сегодняшними нашими 12 тысячами долларов на душу (по покупательным паритетам) мы по-прежнему в том же коридоре.
Реально увеличить душевое производство в два с половиной раза (даже и с поправкой на то, что продвинутые государства в эти годы на месте стоять не будут) – это значит впервые в истории войти в группу богатых стран (пусть и в нижнюю часть их списка), то есть совершить грандиозное экономическое чудо.
Прискорбно, что такая цель, которой можно и должно было бы подчинить всю экономическую и социальную политику, провозглашается безо всякой связи с этой политикой, да и безо всяких обоснований – просто в порядке текущего оптимизма, организуемого ради текущих политических удобств.
Сам же по себе оптимизм в Петербурге весьма удался. Удалось и самое масштабное, по состоянию на сегодня, выдвижение Сергея Иванова в качестве преемника. Хотя сам он, между прочим, наличие преемнических намерений опять отказался подтвердить: «Я надеюсь, что вопрос о моих будущих амбициях мне задают в последний раз, потому что я на него отвечал уже раз двести».
В связи с чем стоит вспомнить прощальные слова Германа Грефа, процитированные в начале статьи. Сидевшая рядом на той же пресс-конференции Валентина Матвиенко ободряюще сказала: «Я вам гарантирую, что Вы и Владимир Владимирович обязательно будете приглашены на следующий форум. У меня ведь полномочия продлены до 2011 года, и я чувствую себя увереннее».
Тем самым не только порадовав Грефа, но попутно и дав понять, что себя она мыслит лишь петербургским губернатором, и в Москву ехать не планирует.
Ведь в перечне потенциальных преемников, которым жонглируют кремленологи, не одна фамилия и не две, и сама Матвиенко тоже там присутствует, хоть и не на первых местах. Поэтому, следуя правилам игры, должна вместе с остальными коллегами по списку решительно отрицать любые «президентские» намерения.