«Новгородское дело» – арест матери, обвиненной в покушении на жизнь собственного трехлетнего ребенка, - вызвало большой резонанс в русском Интернете. Наш постоянный автор Михаил Бударагин – земляк и друг несчастного семейства, оказавшегося в центре общественного внимания. Мы попросили его написать текст. Нам кажется важным показать читателю, как эта история выглядит изнутри, как ее воспринимают люди, живущие рядом. - GlobalRus.

Мы не уполномочены давать объяснения. Идите в свою комнату и ждите. Начало вашему делу положено, и в надлежащее время вы все узнаете.

К. шел вперед, не сводя глаз с Замка, — ничто другое его не интересовало. Но чем ближе он подходил, тем больше разочаровывал его Замок, уже казавшийся просто жалким городком, чьи домишки отличались от изб только тем, что были построены из камня, да и то штукатурка на них давно отлепилась, а каменная кладка явно крошилась.

Франц Кафка

Чиновник Йозеф К., обвиненный в чем-то, и землемер К., пытающийся пробиться к воротам таинственного Замка, столкнулись с одной и той же бездушной машиной, которая переварила (выплюнув обглоданные кости) первого и до неузнаваемости изменила второго. Оба героя всеми силами пытались узреть в действиях этой машины некую незримую, нечеловеческую логику, и поплатились оба именно за это. Русский опыт в этом смысле куда трагичнее австро-венгерского: пожирающая человеков система «правоохранения» не может насытиться жизнями до сих пор. Государству, которое предстает не отлаженной системой социальных отношений и связей, а языческим божком, всегда мало человеческих жертв, оно постоянно и безысходно голодно: оттого и так возмущается тем, что кто-то выхватывает беззащитную жертву из бездонной пасти.

Такой жертвой оказалась 22-летняя Антонина Федорова: история ее мытарств вполне достойна страниц Кафки. 26 февраля с третьего этажа новгородского общежития выпала, сумев протиснуться между перил, трехлетняя дочь Антонины Алиса. Мать просто не успела остановить ребенка. Алиса, к счастью, отделалась легкими травмами: они вместе с Антониной были выписаны из больницы через три дня после злополучного падения. Одиннадцатилетний свидетель, стоявший этажом выше, впрочем, успел рассказать родителям, что своими глазами видел, как Антонина пыталась совершить убийство: показания мальчика и легли в основу обвинения, которое было сформулировано 22 марта, почти через месяц после происшествия. Женщине было предъявлено обвинение по первой части 105-й статьи, «предумышленное убийство». Позже, уже после начала публичной кампании в защиту Антонины, первая часть была заменена второй: теперь женщине, не досмотревшей за дочерью, грозит до двадцати лет колонии, пожизненное заключение или смертная казнь. Для этого возмездия пришлось изобретать даже мотив: «дочь мешала личной жизни». В это странное предположение не верит никто из знакомых и друзей Антонины: Алиса – любимый ребенок вполне благополучной семьи. Дочь, по утверждению психолога, к которому Тоня и Кирилл обратились по рекомендации института им. Сербского, является в семье главной ценностью. Антонина, кроме всего прочего, прошла обследование на «детекторе лжи» - «не имела намерений причинять вред своему ребенку и не причиняла их».

19 апреля Федорову, которая ни от кого не скрывалась и все это время жила в Новгороде с дочерью, задержали: она находится в СИЗО до сих пор, и все усилия многочисленных защитников женщины направлены на то, чтобы изменить меру пресечения. На этом настаивают и адвокат обвиняемой, и члены Общественной Палаты Алексей Чадаев, Анатолий Кучерена, Олег Зыков, и сотни людей, которые не смогли остаться безразличными ко всему этому огосударствленному безумию.

«Новгородское дело» показательно, прежде всего, бессилием всесильного монстра, которого уже бросились защищать от гражданского общества некоторые журналисты. Городская прокуратура Великого Новгорода, пожалуй, впервые за всю свою историю столкнулась с совершенно естественным вниманием общества к ее деятельности … и поначалу попросту растерялась. Столь неожиданной показалась поначалу эта «шумиха». Темнота и тишина давно уже стали лучшим подспорьем всей системы «правоохранения», которая привыкла отчитываться не перед людьми, а перед начальством, и считать виновным каждого, кого удалось поместить в следственный изолятор.

Мнимая виновность Антонины Федоровой – ключевое звено всей этой истории, в которой как-то вдруг сам собой был воздвигнут главный водораздел нынешнего времени: между «живыми» и «мертвыми», а вовсе не между сторонниками Антонины и ее противниками. Новгородская прокуратура вообще не сомневалась в виновности женщины ни на минуту: не зря же главный местный рупор «обвинения» некий журналист Коряков с почти щенячьей радостью написал: «Широко уже известны, например, такие слова прокурора города Андрея Ефимова: «Уголовное дело на пустом месте не возбуждается». Если перевести эти слова с прокурорского на человеческий, получится квинтэссенция всего «новгородского дела» - «машина по перемалыванию людей ошибаться не может».

Как оказалось на самом деле, может. В самом начале публичной кампании по защите Антонины Федоровой, до того, как в блоге ее мужа Кирилла Мартынова появились фотографии лестничной клетки того самого общежития, прокуратура, не стесняясь, говорила: «установлено экспертизой, что ребенка именно выпихивали через перила, девочка не смогла бы пролезть через них самостоятельно». Как только даже слепому стало понятно, что пролезть через перила трехлетняя Алиса могла, показания вмиг изменились. Отвечая на запрос депутата городской Думы Александра Дейны, прокуратура нашла новые подробности: Антонина, оказывается, не «выпихнула», а «протащила дочь через металлические прутья ограждения межлестничного проема, так, что та оказалась за пределами безопасной зоны и несколько секунд продолжала удерживать ее руками на весу». Одиннадцатилетний свидетель, по версии следствия, поначалу вообще утверждал, что видел, как «вот эта девочка сбросила вот эту девочку». «Сбросила» (была еще версия, что «толкнула»), «выпихнула» или «протащила» - только теперь прокуратура остановилась на последнем варианте. Для этого, наверное, обитателей замызганного «замка» вполне стоило вытащить на свет божий – вот такие они, демиурги «процесса», других демиургов у них для нас, действительно нет.

Антонина Федорова до сих пор находится в СИЗО, откуда ее нельзя выпустить, потому что 22-летняя женщина, которая весит 36 килограмм, может «воспрепятствовать следствию». Не вполне очевидно, как именно она будет «воспрепятствовать», но выпускать жертву – не в правилах всеядной машины, и одно только это перевешивает все разумные доводы. Перевешивает неразумность разлучения матери и дочери, которые, к чьему-то, - вполне благополучная семья, оказавшаяся несчастной очень по-своему. Кирилл Мартынов и Антонина Федорова на самом деле допустили самое страшное из возможных для этой системы преступлений – не стали с ней «сотрудничать» в привычных для нее формах, унижаясь и оправдываясь. Уже одно это – чудовищное «противодействие следствию» и беспрецедентное на него «давление». Ведь «давить» - это исключительная прерогатива огромной машины по превращению людей в «обвиняемых».

Беззащитной жертва, казавшаяся таким сладким куском, теперь уже нестерпимо горчит, таинственный Замок в действительности оказался парой облупленных домишек, а потерянный в «тайнах следствия» процесс – давным давно у всех на виду. Кафка стал былью, и единственный способ спасти Антонину Федорову – это безумное «кафкианство» преодолеть, порвав дурную бесконечность расчеловечивания и вернув миру его нормальный, настоящий облик.