Последние бурные события в Турции, привлекшие особое внимание к проблемам «еще-не-члена» Евросоюза, нельзя рассматривать вне истории этой страны. Слишком тесно переплетенными оказались в Анкаре и Стамбуле сегодняшняя политика и уже давние события.
Кризис занял первые места в сводках новостей достаточно внезапно. То, что обычно не сильно привлекало внимание за рубежом, а именно избрание очередного президента (в Турции на первых ролях – премьер-министр), послужило детонатором острейшего внутриполитического разлада.
Этой весной истекает семилетний мандат Ахмета Сезера, скромного и тихого судьи, ставшего президентом в 2000-м и верно отстаивавшего в меру скромных же возможностей светский принцип государства. Вокруг избрания его преемника развернулась ожесточенная борьба. Ее яростность вытекала из того, что впервые в новейшей истории формальным главой государства мог быть избран откровенный исламист.
Турция – страна с почти стопроцентно мусульманским населением. Ее султаны на протяжении столетий были наследниками багдадских халифов, носителями и хранителями зеленого знамени ислама в мировом масштабе. Но тем парадоксальней оказалась ситуация в XX веке: турецкий Петр I – Кемаль Ататюрк за несколько лет превратил страну из вотчины воинствующего ислама, где мусульманство было главной объединяющей народ силой («турками» в Османской империи называли неотесанную деревенщину из глубинки в Малой Азии), в страну секуляристскую, со строгим отделением религии от государства, с подавлением всех внешних примет религиозности. Арабская письменность была заменена латиницей, священный Коран переведен на турецкий, шариат был запрещен, ордена дервишей разогнали. Было отменено многоженство, в высших кругах стали употреблять алкоголь и есть свинину.
Защитницей всех преобразований выступала и выступает турецкая армия, из которой и вышел Ататюрк. За семьдесят лет, прошедшие после его смерти, не раз делались попытки свернуть страну с избранного им пути. Но этому всегда противились военные. Трижды они организовывали перевороты (в 1960, 1971, 1980 гг.), отодвигая в сторону скомпрометировавших себя политиков, поставивших под угрозу великое наследие Ататюрка. А в 1997 они осуществили так называемый «постмодернистский путч», когда одним только вежливым ультиматумом отправили в отставку премьера Неджмеддина Эрбакана, возглавлявшего исламистскую партию и попытавшегося провести в жизнь свои задумки.
Политическим наследником Эрбакана и стал нынешний «сильный человек» Турции, премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган, чья партия невольно инициировала последнюю смуту.
Эрдоган родился в Стамбуле в 1954 году. В юности он был известен как футболист. Страсть к западной игре, в которой мужчины бегают по полю в трусах, не помешала ему оставаться ревностным мусульманином. Оказавшись ловким политиком, он уже в сорок лет стал мэром родного Стамбула – крупнейшего города Турции с почти десятимиллионным населением. Избран он был как член партии Эрбакана, считавшейся происламской (открыто исламские партии в стране строжайше запрещены). Он зарекомендовал себя как энергичный администратор, много сделавший для благоустройства города. Но целиком весь срок Эрдоган отработать не успел. Его обвинили в разжигании религиозной ненависти – за то, что он на публичном митинге прочел строки известного турецкого поэта Гёкалпа (не исламиста!), в которых минареты приравнивались к штыку, а купола мечетей назывались шлемами. Суд дал ему десять месяцев, из которых он отсидел четыре. Из тюрьмы он вышел кумиром традиционалистской публики. В 2001 на обломках к тому времени запрещенной партии Эрбакана он создал Партию справедливости и развития, простроенную по образцу западноевропейских христианско-демократических. На следующий год она одержала победу на выборах в парламент. Барьер для прохождения в Турции – 10 процентов, так что его перевалили только две партии. Сторонники Эрдогана, получив чуть более трети голосов, в итоге обрели фракцию в две трети депутатов парламента. Но сам он на тот момент, как имевший судимость, в парламент не попал. Премьером стал его соратник Абдулла Гюль (мы чуть позже встретим это имя).
Получив власть, Партия справедливости и развития внесла необходимые изменения в законы, и в марте 2003 на организованных под него довыборах Эрдоган стал-таки депутатом, а вслед за тем – премьером.
Все четыре года, что он возглавляет кабинет, Эрдоган отбивает нападки общественности, подозревающей его в намерении исламизировать страну. По иронии судьбы, именно ему выпала участь вести конкретные переговоры о вступлении Турции в Евросоюз, для чего пришлось провести самые что ни на есть прозападные демократические реформы.
В Турции президента избирает парламент. Первоначально прошел слух, что баллотироваться на пост, обладатель которого является хранителем заветов Ататюрка, будет сам премьер, чья жена носит хиджаб и который выступает против запрета на их ношение в официальных учреждениях. Это вызвало взрыв возмущения. Начальник Генштаба намекнул, что армия надеется на благоразумие политиков, которые не допустят угрозы светским устоям. 14 апреля у мавзолея отца нации Аниткабира собралось до полумиллиона человек – впервые за всю историю Турции. Они скандировали: «Мы не хотим имама в президенты!». Митинги прокатились по всей Турции.
Эродогану пришлось отступить и выдвинуть на пост президента своего министра иностранных дел Гюля, взгляды которого ничем от его собственных не отличаются. В парламенте развернулась острейшая борьба, оппозиция бойкотировала голосование. В итоге из требуемых 367 голосов (две трети депутатов) «за», набралось лишь 353. Противники Гюля тотчас же подали апелляцию в Конституционный суд.
До ее рассмотрения продолжилась и митинговая борьба, переместившаяся в Стамбул, где на площадь вышли более миллиона человек, вследствие чего от перегрузки отключилась даже мобильная связь.
Конституционный суд признал голосование в первом туре незаконным. Все должно было повториться вновь – 6 мая первый тур, второй – 9 мая, третий – 12-го и четвертый – 15 мая (в последних двух можно обойтись уже простым большинством в 50% плюс один голос). Одновременно парламент принял решение – после ожесточенных споров с ЦИКом – о проведении досрочных выборов в парламент 22 июля. Кроме того, партия Эрдогана предложила внести поправки в конституцию, предусматривающие избрание президента путем всенародного голосования на пять лет с возможным продлением еще на один срок и сокращение срока полномочий парламента с нынешних пяти лет до четырех.
Оппозиция же решила по-своему. 6 мая она вновь саботировала голосование. Кворума – 367 человек – не собралось, и новый первый тур сорвался. Абдулла Гюль в отчаянии снял свою кандидатуру. 9 мая парламент принял его решение к сведению. Теперь главу государства будет избирать его новый состав – уже в середине лета, а если пройдут упомянутые поправки, то и весь народ, в этом случае, вероятно, еще позже. Что теперь ждет великую и древнюю страну – знает один всемогущий Аллах.
Но дело не в текущих хитросплетениях турецкой политики. Двадцатый век подарил человечеству немало пророков, реформаторов и революционеров, считавших, что они облагодетельствовали соотечественников. Сегодня мы можем подвести некоторые итоги. Наследие Ленина и Сталина, шаха Пехлеви и Насера, Хо Ши Мина и Мао Цзэдуна, Перона и Неру не выдержало испытания временем. Даже если от них не отказались публично, как, например, в Индии или Вьетнаме, то все равно сегодняшняя жизнь в этих странах строится совсем на иных принципах. Кемаль Ататюрк в этой бесконечной череде теоретиков социальной инженерии, веривших в возможность переустройства общества на абстрактных принципах, предстает едва ли не исключением. Наследие малообразованного офицера из провинции актуально и сегодня. Его принципы защищаются искренне и бескомпромиссно. Затеянная им коренная ломка основ жизни, похоже, не стала еще одним экспериментом по уничтожению миллионов. И за это турки чтят его память.
