Минула половина срока, отведенного Ирану Советом безопасности ООН на то, чтобы прекратить обогащение урана и полностью раскрыть свою ядерную программу перед МАГАТЭ. Что же произошло за это время?
Как и ожидалось всеми, и в первую очередь, авторами санкционной резолюции, Иран не обратил на нее никакого внимания. Тегеран продолжил в прежнем духе и заявил о начале полномасштабного промышленного обогащения урана, что, якобы, сделало иранскую ядерную программу независимой от внешних поставок топлива.
Реакция на это «мирового сообщества» поражает своей алогичностью. Казалось бы, если вы так боитесь иранского атома, хотите его запретить на корню, то слова Ахмадинеджада о старте каскадов центрифуг в Натанзе должны стать для вас железобетонным аргументом в пользу немедленного ужесточения антииранских позиций, инициирования новых санкций и т.д., и т.п. Но почему-то и Вашингтон, и МАГАТЭ, и европейские столицы (не говоря уж о Москве) в один голос начали уверять друг друга, что ни на синь порох не верят иранцам, что Тегерану до полного независимого ядерного цикла еще не один год пахать и пахать. Откуда-то появились даже подсчеты количества пресловутых центрифуг – оказалось, что их ровно 1312. А, как теперь знает каждый школьник, для начала промышленного обогащения урана их необходимо никак не меньше 3 000.
Но даже на этом странном фоне неожиданным стало заявление министра обороны США Гейтса во время его визита в Израиль (страну, как известно, наиболее обеспокоенную иранскими планами). «Мы пришли к согласию, что важно продолжать решать иранскую ядерную проблему средствами дипломатии, которые видятся действенными… Такие вопросы не решаются в один день, но, по-моему, ясно, что лучший путь – это продолжать концентрироваться на дипломатических инициативах, особенно учитывая единый фронт международного сообщества по этому вопросу», - сказал Гейтс.
Не удивительно, что для большинства израильтян слова Гейтса стали разочарованием. Они-то давно надеются, что Америка выйдет-таки из терпения и применит все возможности для того, чтобы Иран не стал ядерной державой. Во всяком случае, это официальная позиция Тель-Авива. И, в целом, такой же была и позиция Вашингтона. Что же заставило американскую администрацию столь сильно изменить акценты в решении иранской проблемы, о чем явно свидетельствуют высказывания Гейтса?
Представляется, что ключом к пониманию происходящего можно считать прошедший в Эр-Рияде саммит Лиги арабских государств, результатом которого стало повторное выдвижение саудовского плана ближневосточного урегулирования. Впервые он был представлен в 2002 году, и тогда активного сочувствия ни у кого не вызвал; в частности, США его не приняли. Но сегодня – другое дело; сегодня Вашингтон с большим интересом и даже одобрением отреагировал на саудовскую инициативу.
Суть ее, как известно, в том, чтобы обменять мир с Израилем и его признание арабами на уход израильтян к границам 1967 года, создание палестинского государства и возвращение палестинских беженцев в места прежнего проживания. Ясно, что для Израиля все это абсолютно неприемлемо. Это понимают все, в том числе и арабы, и американцы. Так зачем же понадобилось выдвигать заведомо нереальный план?
А затем, чтобы пришпилить к нему «довесочек»: идею о формировании на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного оружия. Именно в этом, как кажется, и заключается вся соль саудовского плана, и именно вокруг этой идеи и идет сейчас игра.
Саудовцы очень хотят занять прочные лидирующие позиции в регионе, арабском и мусульманском мире. Для этого нужно «только» одно – добиться существенных уступок со стороны Израиля. Алгоритм «мир в обмен на территории» не работает. Но можно попробовать лишить еврейское государство «магического кристалла» - ядерного оружия, которое в регионе есть лишь у него. Тот, кто добьется этого, станет «победителем» Израиля в глазах арабов и мусульман всего мира.
Но, чтобы сделать это, израильтянам и их союзникам-американцам нужно предложить нечто очень весомое. И тут просто даром небес становится иранский атом. Почему бы не предложить ядерное разоружение Израиля в обмен на гарантии ядерного невооружения Ирана? Это было бы совершенно равноценной сделкой.
Любопытно, что всего несколько месяцев назад премьер-министр Израиля Ольмерт вдруг «проговорился», весьма прозрачно намекнув на наличие у его страны ядерного оружия. Ранее ни один израильский руководитель такого себе не позволял. Но, раз израильтяне готовы признать свой ядерный статус, то значит они, в принципе, готовы и на его (статуса) использование. И торг – наиболее подходящий вид его использования.
Конечно, для Израиля отказ от региональной монополии на ядерное оружие означает отказ от «железобетонной» гарантии безопасности. Но ведь в случае появления аналогичного оружия у Ирана монополия все равно будет утрачена. А значит, и безопасность Израиля окажется чуть ли не нулевой. А вот если бы удалось создать систему, гарантирующую безъядерное окружение еврейского государства, то тогда его преимущество в обычных вооружениях сохранится и безопасность не пострадает.
Тем более, что формирование такой системы потребует создания региональной структуры безопасности, которая неизбежно свяжет обязательствами по отношению к Израилю арабские страны – под американским патронажем. Получится своего рода «коллективный Кемп-Дэвид». Прототип его, кстати, уже есть: саудовцы позаботились о неформальном пока объединении «умеренных» арабских государств (Египет, Иордания, страны Залива), которые выступили единым фронтом в ходе эр-риядского саммита. Обращает на себя внимание, что эта группировка тут же получила понимание и одобрение со стороны Вашингтона. Более того, даже Ольмерт высказался за сотрудничество с нею. (В результате, кстати, саудовцы получают место лидера в прозападном блоке ведущих региональных государств, что совсем нелишне и сулит заманчивые перспективы.)
Таким образом, складывается впечатление, что израильско-американская сторона принципиально готова к ирано-израильскому атомному торгу. Арабы (во всяком случае, «умеренные») – тоже. В этом контексте становятся более понятными заявления Гейтса о приоритетности дипломатического пути решения иранской ядерной проблемы. А что же Иран?
Иран, судя по всему, тоже не против. Вспомним, что буквально накануне эр-риядского саммита к саудовцам неожиданно слетал иранский лидер Ахмадинеджад. Почему бы не предположить, что в ходе визита он дал свое согласие на саудовскую схему? Она предоставляет ему реальный шанс осуществить заветную мечту – стать одним из оснований ближне- и средневосточной системы стабильности, наряду с Израилем и Турцией, и в этом своем качестве установить новые отношения партнерства с Западом. (В скобках заметим, что иранские клиенты – ХАМАС, «Хизболла», Амаль, Сирия – ведут себя последнее время весьма тихо и даже сговорчиво. ХАМАС «полупризнал» Израиль; «Хизболла» прекратила давить на ливанское правительство; сирийцы приняли у себя спикера Палаты представителей Конгресса США. Все это неспроста!)
С этой точки зрения иранское «безрассудство» и упорное стремление методично накачивать свои «ядерные мускулы», запуская новые каскады центрифуг и демонстративно игнорируя резолюции Совбеза ООН, становятся понятными: ведь атомная программа Тегерана должна иметь как можно более угрожающий вид, представлять собой равновесную израильской. Ибо только в этом случае отказ от нее станет действительно Жестом, который можно будет подороже продать.
Вполне можно предположить, что ценой станет членство ИРИ в будущей региональной системе (или организации) безопасности в качестве одного из признанных лидеров. Само собой, должна быть гарантирована территориальная целостность и гарантии безопасности от США и ЕС, арабских стран, Израиля. Причем в этот комплект войдут и иранский контроль над спорными островами в Заливе, и невмешательство в дела иранского Курдистана, Белуджистана и «Южного Азербайджана», а также, возможно, пересмотр границы с Ираком по р.Шатт-эль-араб. Кроме того, в список иранских требований наверняка будут внесены пункты, касающиеся гарантий роли и места ИРИ в Ираке и Афганистане. И – что может серьезно затронуть интересы России – поддержки иранских претензий на Каспии…
Если приведенный анализ хотя бы отчасти верен, то на его основе можно оценить масштаб и изощренность американского плана «Большого Ближнего Востока»: действительно, подключение Ирана к ближневосточной системе способно переформатировать ее таким образом, что открываются совершенно новые возможности урегулирования конфликта. Пути, невиданные в современной истории региона (если не считать неудачный опыт с «Багдадским пактом»).
Но – и это хорошо бы учитывать – эти пути уже были пройдены за многотысячелетнюю историю. А история учит, что стабильного урегулирования на Ближнем Востоке добиться можно, только если полностью подчинить его одной воле (примерами могут служить Египет фараонов, Персидская империя, Рим, арабский Халифат, Османская империя). Напротив, когда происходит совмещение нескольких влияний, мира ждать не приходится.
Но это все-таки история. В настоящий же момент, тем более, на взгляд из России, складывающаяся система представляется весьма угрожающей. Дело в том, что, как бы хорошо и логично ни выглядела сделка по обоюдному ядерному разоружению Ирана и Израиля, никто никогда не даст гарантии, что она будет выполнена. И весь фокус может заключаться как раз в обоюдном признании ядерного статуса двух государств, причем под патронажем США. Тогда в одночасье Россия получит совершенно враждебную региональную группировку, контролирующую нефтяной рынок, обладающую ядерным оружием и огромными финансовыми и людскими ресурсами, имеющую огромное влияние на российских мусульман и способную оторвать от России и Закавказье, и Среднюю Азию.
Надо нам это? Вряд ли…