Последние перестановки в российском правительстве и, в частности, уравнивание статуса Д.Медведева и С.Иванова, многими было восприняты как вывод «на старт» двух наиболее вероятных претендентов на президентский пост. Однако интрига вокруг президентских выборов от этого менее острой не стала. Скорее, наоборот.

Судите сами: ведь что, по сути, произошло? Ни что иное, как равное разделение ответственности за состояние социально-экономической сферы государства между двумя первыми вице-премьерами. Если предположить, что один из них «приговорен» стать президентом, то что будет со вторым? Как будут развиваться отношения между ними в ходе избирательной кампании и после нее? Ведь речь идет не о политиках, возглавляющих две соперничающие партии, а о людях, накрепко привязанных к интересам четко определенных промышленно-финансовых, региональных и социальных групп. Любая политическая борьба, борьба за власть между ними обернется конфликтом по всему срезу общества. Ибо каждый из них возглавляет наиболее мощные и структурированные комплексы: ТЭК (Медведев) и ВПК (Иванов).

Эти две силы равнозначны и не слишком связаны друг с другом, исторически (чуть ли не с советских времен) существуют и развиваются в параллельных мирах, опираясь каждая на собственную ресурсную базу, имея самостоятельные выходы на мировые рынки, представляя различные социально-экономические идеологии и располагая собственными региональными клиентскими структурами. Теперь они получили по отдельному куратору. То есть, российская социально-экономическая система стала двухголовой. И функционировать в современных условиях она может только при наличии третьей, наибольшей головы (президента). Но что будет, если наибольшей станет одна голова из двух? Да если они просто начнут меряться силами – а это ведь неизбежно в условиях предвыборной борьбы?

Создавшаяся (или созданная) на сегодня ситуация – это ситуация игры с нулевой суммой, то есть победа одного игрока будет означать проигрыш «вчистую» для второго. С точки зрения сохранения социально-политической стабильности (чуть ли не главного достижения всего путинского президентства), а также с точки зрения задачи консолидации общества на достижение перспективных целей (национальные проекты и т.п.) это – недопустимо.

Снять проблему было бы можно, если бы в России существовал пост вице-президента, который мог бы достаться тому, кто займет второе место на выборах. Но по действующей Конституции такой дублер не предусмотрен. А значит, проигравший может надеяться разве что на место премьера (даже кресло спикера одной из палат Федерального собрания – не то, поскольку не подходит принципиально аполитичным Медведеву и Иванову). В нынешней «табели о рангах» премьер – фигура, но для претендента на высший пост в государстве явно недостаточная. Конечно, можно предположить, что в будущем реальный вес главы правительства станет более существенным, что он получит часть политической власти, но это все будет зависеть от доброй воли победителя. И уж во всяком случае, равновесие, вроде бы достигнутое на сегодняшний день, будет утеряно.

Теоретически существует другой вариант решения вопроса: Путин после выборов сохраняет за собой роль высшего арбитра, не давая тем самым одной из голов возвыситься, а другой – будучи поверженной, скрежетать зубами. Но этот вариант – тоже не для действующей Конституции, наделяющей президента огромными полномочиями, которые непонятно как можно поделить с «неформальным центром силы». Инерция власти, кому бы она ни досталась (не только персонально, но и с учетом всех сил, стоящих за победителем), заставит нового хозяина Кремля стремиться к полной самостоятельности. И сегодняшние первые вице-премьеры не станут терпеть над собой опеку кого бы то ни было – ведь каждый из них будет только наращивать собственный потенциал, обрастать клиентурой, что очень способствует проявлению амбиций и тяге к самостоятельности.

Одним словом, в настоящее время достигнут «стратегический паритет» между Медведевым и Ивановым, между представляемыми ими социально-экономическими силами, и слом этого паритета может оказаться губительным для страны. Именно поэтому представляется гораздо более вероятным выдвижение в качестве официального кандидата от «партии власти» кого-то третьего.

Уже появились предположения, что таким третьим может стать Нарышкин – новый вице-премьер. По мнению сторонников этой концепции, он обладает целым рядом характеристик, роднящих его с Путиным в роли «преемника». С точки же зрения логики данной статьи, Нарышкин хорош как невовлеченностью в социально-экономические и региональные балансы, олицетворяемые Медведевым и Ивановым, так и проистекающей отсюда принципиальной способностью быть проводником преемственного курса в его, так сказать, «интегральном виде», без губительных уклонов. В роли президента он не окажется перед необходимостью преодолевать инерцию собственной социально-экономической базы, а кроме того, он не будет вынужден действовать как «марионетка Путина» (ведь тот «никуда не уходит» и, без сомнения, намерен сохранить за собой командные высоты в российской политике после 2008 года), поскольку оба они – и Путин, и Нарышкин, - похоже, из одного «политбюро».

Вместе с тем, не исключено, что на роль «третьего» может быть предложен и кто-то еще. В частности, не следовало бы, наверное, игнорировать и партийный фактор. В конце концов, не зря же Путин в ходе недавней «большой» пресс-конференции так подробно говорил о своих близких отношениях с Единой Россией. Почему бы из ее рядов не выдвинуть кандидата, тем более что остальные претенденты на президентство наверняка будут партийными; во всяком случае, от ЛДПР, КПРФ, да и от Справедливой России такого можно ожидать, учитывая амбиции ее лидера. Коли к делу подойти с умом, то вполне можно использовать морально-политический ресурс Путина для завоевания и большинства в парламенте, и президентского кресла…

Как бы там ни было, но, по-видимому, президент Путин произвел своеобразное «переформатирование» проблемы преемника и преемственности: теперь основной вопрос заключается не в том, на кого из двух ставших уже привычными «фаворитов» падет выбор главы государства, но в том, кто станет третьим.