«Клянусь выполнять все служебные инструкции и все распоряжения начальства.

Обещаю посвятить все свои силы защите интересов многонационального коллектива нашего министерства (федеральной службы, федерального агентства, госучреждения – выбрать нужное).

Обещаю предлагать только законные мероприятия, и принимать денежные и иные вознаграждения, только соответствующие установленному порядку и только в интересах народа.

Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то да постигнет меня суровая кара руководства, всеобщая ненависть и презрение коллег и граждан».

Надеюсь, этот проект присяги для госслужащих будет оперативно рассмотрен и без проволочек утвержден компетентными инстанциями. Я составил его по образцу присяги для сенаторов, текст которой был официально предложен группой членов верхней палаты во главе с Сергеем Мироновым.

«Клянусь соблюдать Конституцию и законы… Обещаю посвятить все свои силы защите интересов многонационального народа России…, предлагать законопроекты и одобрять… законы, только соответствующие Конституции и в интересах народа…»

Оценив, видимо, реакцию общественности как неоднозначную, г-н Миронов на днях модифицировал свою идею, предложив привести к присяге также и весь массив государственных служащих.

По его мысли, это их «мобилизует и дисциплинирует… После этого можно вводить специальные меры по воздействию на госслужащих за нарушение данной присяги…»

И в самом деле. Представьте себе чиновника, который на ведомственном совещании предложит что-нибудь не «в интересах народа». Или – меру, не вполне соответствующую какому-либо из многообразных федеральных и местных законов (маленькие, а иногда и совсем не маленькие нарушения такого рода являются общепринятой практикой). Или – возьмет деньги опять-таки не «в интересах народа», а то и не «в установленном порядке».

Сейчас на такое никто и внимания не обратил бы. А что будет с этим после присяги, благоговейно принесенной перед лицом всего чиновничьего синклита и сопровождаемой пушечным салютом, звоном колоколов, торжественным зачтением текста клятвы на площадях и бурными овациями толп празднично наряженных жителей?

Вот после этого чиновнику-нарушителю придется солоно, уж будьте уверены! Ни один из собратьев-служащих не скажет ему: «Доброе утро!» Подавальщица в ведомственной столовой швырнет в него тарелкой. Прихожане не пустят его в храм. Жена уйдет к другому. Малолетняя дочь напечатает в газетах, что отрекается от отца и меняет фамилию.

Так оно будет или не вполне так, но под «специальными мерами воздействия» на чиновников-клятвопреступников, видимо, подразумевается именно вышеописанное. Ведь меры «не специальные», то бишь уголовные преследования или административные взыскания, могут осуществляться (и точечным порядком осуществляются) совершенно независимо от принесения или непринесения каких-либо присяг.

Отвлечемся от сложных обстоятельств в верхней палате, которые, как принято думать, и побудили ее председателя внести в Госдуму законопроект о сенаторской присяге. Но, продолжая настаивать на этой идее и даже предлагая распространить ее на многие тысячи, если не миллионы, чиновников, С.М.Миронов, как опытный публичный политик, определенно рассчитывал на благоприятную общественную реакцию. Как минимум, на серьезное отношение. Реакция оказалась неблагоприятной, отношение - несерьезным.

Дело, конечно, не в слове «присяга». Присягают главы государств. Присягают военные. Кое-где присягают и сенаторы (например, в США). Если не торжественную клятву, то официальные обязательства сплошь и рядом подписывают и госслужащие.

Но присяга – это воззвание к чему-то, для присягающего высоко чтимому и важному. К Всевышнему. К народу. К патриотизму. К чиновничьей корпоративной этике. Притом воззвание публичное, перед лицом общества. Чем сильнее вера, тем действеннее присяга.  Чем серьезнее общественные ожидания, тем больше страх эту присягу нарушить.

И наоборот. Чем слабее у клянущегося вера в ценности, которым он присягает, тем меньше толку от любых его клятв. Присяга человека, ни во что не верящего, ничего и не стоит. Особенно, когда публика никакой служебной аскезы давно уже от него и не ждет. Подавальщица не бросит тарелкой, а жена не уйдет. А если бросит или уйдет, так по своим соображениям, к чиновничьим добродетелям нашего госслужащего отношения не имеющим.

Но один плюс в предложениях Сергея Миронова все же есть, и плюс весомый. На фоне популярных сейчас репрессивных методик лечения коррупции, его проект выделяется вегетарианским духом.

Из двух методов, одинаково непригодных для преодоления системной коррупции, выборочно-карательного и ритуально-клятвенного, стоит, по-моему, предпочесть второй - как более безобидный.