О том, что пенсионной системе не избежать реформ, становилось понемножку ясно уже с середины января. Как раз тогда Алексей Кудрин, Михаил Зурабов, Геннадий Батанов (глава Пенсионного фонда России) и прочие официальные лица впервые после каникул  собрались, чтобы решить, как разом избавиться и от пенсионного дефицита, и от пенсионного избытка.

А именно: от нехватки денег в Пенсионном фонде (откуда выплачиваются сегодняшние пенсии) и одновременно от избытка таковых во Внешэкономбанке (куда стекаются отчисления в так называемые накопительные части пенсий, которые обещано начать выплачивать нынешним сорокалетним лет через 15-20).  Логика начальственной мысли абсолютно прозрачна. Пенсионному фонду ежегодно не хватает примерно 100 миллиардов рублей, а в ВЭБе этих рублей скопилось уже почти 300 миллиардов. Что их солить? Так-таки и не трогать - ждать, пока сорокалетние доживут до пенсионных лет? Это не по-хозяйски.

Поэтому встречи заинтересованных лиц и ведомств сделались регулярными, а на общее обсуждение начали выноситься различные бумаги.  

Вот тут и случился скандал. Второго февраля «Коммерсантъ» опубликовал что-то вроде дайджеста, излагающего проект радикальной переделки нашей пенсионной системы. Изготовителем революционного проекта было названо Минздравсоцразвития, эту самую пенсионную систему по кругу своих обязанностей опекающее и хранящее. Новость вызвала сначала некоторый шум в средствах информации, потом - маловнятные опровержения засветившегося ведомства, а еще потом – появление на его же официальном сайте собственной версии дайджеста упомянутого выше проекта.

Из этих дайджестов и сопутствующих заявлений следует, что пенсионная реформа 2001-2002 годов (сама по себе не первая  в новейшую нашу эпоху) будет остановлена и заменена следующей по счету пенсионной реформой, контуры которой предстоит обсудить примерно в апреле.

Насчет остановки реформы, похоже, в верхах уже сложился консенсус. А вот чем ее заменить, еще не решено. Проект Зурабова – это лишь одна из версий и притом меняющаяся от недели к неделе.

Причины, из-за которых нынешнюю пенсионную систему, как бы внезапно прозрев, станут ломать, одновременно и невероятны, и очевидны. Невероятны, потому что сегодняшние трудности легко можно было предвидеть и в 2001 году, и гораздо раньше. А очевидны, потому что советское бюрократическое правило: «проблемы решаются по мере их возникновения» - остается сегодня полностью в силе.

И в самом деле, жители России стареют, число получателей пенсий растет, а число тех, кто работает и наполняет Пенсионный фонд, в ближайшие годы станет сокращаться. Поэтому реальные размеры пенсий хоть и растут, но куда медленнее, чем реальные зарплаты.

С другой стороны, деньги на так называемых индивидуальных пенсионных накопительных счетах, сконцентрированные в основном в государственном ВЭБе, выглядят, так сказать, мертвым грузом и весьма заманчивым ресурсом для пополнения Пенсионного фонда.

А с третьей стороны, по графику не отмененной еще пенсионной реформы, доля этих самых «мертвых» накопительных отчислений должна со следующего, 2008 года вырасти в полтора раза, а доля денег, идущих в Пенсионный фонд, соответственно, уменьшиться.

Это абсолютно неприемлемо для тех, кто отвечает за за государственные финансы и за государственное пенсионное обеспечение. Следовательно, пенсионная система-2002 должна быть радикально изменена еще до начала 2008 года. Это ее судьба.

Отсюда и благородное обличение пороков этой системы ее же собственными вчерашними изобретателями и осуществителями. Оказывается, как повествует вышеупомянутый дайджест Минздравсоцразвития, трехуровневая пенсионная система попирает свободу граждан, в обязательном порядке навязывая им накопительные пенсии. А вдруг они их не хотят?

Еще более пикантно выглядит отмежевание зурабовского ведомства от им же инициированной в 2005 году конфискации уже сделанных накопительных отчислений у тех, кто родился до 1967 года: «Одновременно Минздравсоцразвития предлагает ввести возможность добровольного участия в накопительной пенсионной системе всех тех поколений застрахованных лиц, которые были незаслуженно исключены из нее в 2005 году…».

Итак, решение фактически принято. Не решено только, по какой схеме оно будет исполняться.

Решено, что государство будет платить пенсионерам лишь пособия советского образца, беря на это деньги из текущих налоговых доходов. И оно почти неизбежно снимет с себя взятую в 2002 году ответственность за пенсии накопительного типа, хотя и не запретит гражданам накапливать их самостоятельно в частных управляющих компаниях и в частных пенсионных фондах.

Непонятно только, будут или нет конфискованы накопительные взносы частных лиц, находящиеся сейчас в ВЭБе, и какие налоговые поощрения получат те, кто решится копить пенсионные деньги в частном секторе. Хотя заранее ясно, что степень уважения к частной собственности и к частным правам, которую проявят власти, будет прямо пропорциональна давлению снизу, которое они ощутят (или не ощутят).

Очередная смена правил на пенсионном фронте тем уже полезна, что напомнит о незыблемости фундаментального правила нашей жизни, которое как раз и заключается в непрестанной смене правил на всех общественных участках. А этот факт помогает осознать одну важную вещь, пусть и неприятную.

Приверженность накопительным пенсионным системам является обязательной частью джентльменского набора либерала, в том числе и либерала-консерватора. Если ты либерален душой, то должен в эти системы верить, стремиться к ним и рекомендовать их всем и всегда, не обращая внимания на обстоятельства места и времени.

На самом же деле, накопительные системы удобны и хороши лишь там и тогда, где и когда общество устойчиво, частная собственность незыблема, внешних и внутренних катаклизмов нет и не предвидится, правила игры установлены на десятилетия, а еще лучше – на века. Попросту говоря там, где ты со своим рублем можешь явиться в банк с полной уверенностью, что в последующие пятьдесят лет он там будет прирастать процентами, не будучи ни конфискован, ни обесценен.

«За что мы ругаем Германию? – начал, помню, свою лекцию Хосе Пиньера, идеолог чилийской пенсионной реформы (пересказ, разумеется, целиком на моей совести). - Мы ругаем ее за Гитлера! А надо ругать за Бисмарка! Его государственная пенсионная система, скопированная потом всем миром, принесла больше вреда, чем Вторая мировая война!»

При всей эффективности мероприятий, осуществленных г-ном Пиньерой в своей стране и в свое время, приведенный им пример как раз и показывает, что не всегда и не везде результат будет таким же.

Представьте себе рядового немца эпохи Бисмарка и допустите такую ситуацию, в которой этот немец мог бы воспользоваться не государственно-бисмарковской, а некоей частной накопительной пенсионной системой.

Вот копит он там деньги, а потом начинается Первая мировая война, и они обесцениваются в несколько раз. Допустим, он снова начинает копить, а гиперинфляция 1923 года вообще превращает их в ноль. Допустим, наш немец не унывает и копит сначала. И несколько лет спустя Великая депрессия разоряет финансовую структуру, которой он доверил свои сбережения. Допустим, он, вопреки очевидности, снова берется за старое и опять копит. Даже и вопреки Гитлеру. Но очередная мировая война опять оставляет его на бобах.

Только с конца 40-х житель Германии (только если бы жил в западной ее части и только если бы знал будущее) мог бы с обоснованной уверенностью начать накапливать свою пенсию через частную систему. Но как раз тогда дети и внуки нашего воображаемого немца, понятия не имея о будущем, но отлично помня прошлое, как черт от ладана шарахнулись бы от такой перспективы.

Вот и наш согражданин исходит в своих пенсионных предпочтениях не из чужого опыта, пусть и удачного, а из того, что он помнит о собственном прошлом и видит в собственном настоящем. Не знаю, как перенесут западные пенсионные системы нынешние кризисы, войны и стремительное постарение населения, но уж у нас расцвет накопительных систем – дело точно не близкое.

Близкая и реальная наша проблема – это четырехкратный (и растущий)  разрыв между средней государственной пенсией и средним заработком. Колдуя над ею же придуманными и ею же постоянно изменяемыми пенсионными правилами, власть боится даже прикоснуться к безумному советскому наследству – выходу на пенсию с 20-25 летним трудовым стажем в 55-60 лет и раньше.

Половина наших пенсионеров работает, доказывая тем самым, что пенсионный возраст у нас вовсе не совпадает с возрастом нетрудоспособности. Яснее ясного, что государственные пенсии и нужно, и можно удвоить, повысив пенсионный возраст и пенсионный стаж до среднезападных стандартов.

Но наша власть сильна лишь необъятностью своих полномочий, в практических же ситуациях очень даже слаба. Поэтому и в пенсионном деле авральной суеты будет сейчас много, а назревших и очевидных решений придется подождать.