Вчерашнее заявление Генпрокуратуры с потрясающим энкаведешным заголовком «Выявлены новые факты в деле об отравлении российских граждан» заставляет с теплотой и нежностью вспомнить бессменную споуксвумен Владимира Устинова Наталию Вишнякову, пиаровская неуклюжесть которой на фоне пиаровской неуклюжести команды Юрия Чайки выглядит верхом профессионализма и фактологической корректности. Нарочитая абракадабра «об обнаружении потерпевшими паров ртути, значительно превышающих допустимые нормы, в автомобилях, квартирах, загородных домах и офисах как в Москве, так и в Лондоне» (написали бы прямо – «В огороде бузина, а в Киеве дядька»), едва ли способная быть достаточным поводом для создания единой следственно-оперативной группы по расследованию дела Невзлина и дела Литвиненко, свидетельствует лишь о том, что если кто-то и надышался парами ртути, так только авторы пресс-релиза. Не менее тщательно подобрано и время публикации документа – самый вечер одного из предновогодних дней. Прессе и обществу вряд ли стоит рассчитывать на какие-то дополнительные комментарии – авторы пресс-релиза, очевидно, уже отправляются на две или три недели куда-нибудь далеко от России на новогодние каникулы, оставляя плод своего литературного творчества на растерзание либеральным комментаторам.
Однако, несмотря на всю очевидность этих вполне идиотских обстоятельств, логику Генпрокуратуры понять все-таки можно. Полтора месяца полониевого скандала уже сформировали устойчивое представление о случившемся - в западном общественном мнении, по крайней мере. Бездоказательные, зато частые и пространные публикации лондонских газет, непрерывные интервью родных и соратников Литвиненко всем мировым телеканалам и прочие элементы большой информационной кампании свое дело сделали – версия о «кей-джи-би» как организаторе и исполнителе чудовищно жестокого убийства «бывшего шпиона» стала для западного обывателя основной. Поток публикаций на полониевую тему не должен был остаться без российского ответа, и чем абсурднее были версии лондонских «Гардиан» и «Таймс», тем более абсурдным должен был стать российский ответ – хотя бы для того, чтобы банально перекричать чужую истерику. С этой точки зрения претензий к заявлению Генпрокуратуры быть не может – версия про Невзлина, источающего пары ртути, сопоставима по абсурдности с версией про вездесущих агентов «кей-джи-би»; по экспрессии прокурорский пресс-релиз не уступает самым отмороженным публикациям британской прессы – в общем, вполне симметричный ответ.
У этого ответа есть, правда, одно очень важное отличие от лондонских публикаций. Европейское общественное мнение черпало информацию и эмоции по поводу полониевого скандала из прессы, причем чаще всего – из, мягко говоря, не слишком респектабельной (самая, пожалуй, знаменитая статья на эту тему, «Killers from Spetznaz» о ветеране КГБ Игоревиче, владеющем португальским языком, была опубликована лондонским еженедельником «News of the World» - той самой газетой, у которой позаимствовала концепцию и дизайн российская «Жизнь за всю неделю»). На протяжении полутора месяцев британская и прочая европейская пресса бесперебойно кормила британского и европейского обывателя небылицами об агентах КГБ и киллерах, направляемых Кремлем. На это действительно нужно было как-то отвечать.
Вот только ответ мог быть по-настоящему симметричным, если бы он исходил от российской прессы, а не от Генпрокуратуры. Но (вообще-то это не новость, полониевая история лишь ярко об этом напомнила) выяснилось, что российская пресса на равноправную полемику с западными коллегами оказалась неспособна. Когда в начале декабря «Известия» опубликовали (с предварительным анонсом на ленте «Интерфакса») собственное «расследование» отравления Литвиненко, согласно которому заказчиком убийства был Борис Березовский, выглядело это весьма беспомощно – в России всем известно, что такого жанра как журналистское расследование не существует в принципе, и даже если статья подписана громким и уважаемым именем (типа «Александр Хинштейн») цена такому расследованию – грош, потому что это не расследование вовсе, а слив. Верить сливам – последнее дело.
Собственно, ровно поэтому российской Генпрокуратуре и пришлось выставлять себя в почти клоунском виде. Прокурорские работники, очевидно, и сами прекрасно понимают, что не прокурорское это дело – выносить на суд публики неподтвержденные версии; по-хорошему, если и должен был появиться такой пресс-релиз, то только после того, как все доказательства собраны, а дело передано в суд. Но когда ни расследовательской журналистики, ни других общественных институтов не существует в природе, на амбразуру приходится бросать собственные неподготовленные тела. Даже у Брежнева была квазинезависимая «Литературная газета», вполне успешно (по крайней мере, в глазах западного читателя) имитировавшая формально не связанный с властью голос советской общественности. Путинская Россия, будучи бесспорно более свободным государством, чем брежневский СССР, такой роскоши почему-то лишена. «Известия» давно принято называть газетой внутренней переписки администрации президента, «Комсомолка» со времен двухлетней давности интервью Владислава Суркова гордится своей ролью придворного официоза, у «Коммерсанта» странные, но тоже специфические отношения с Кремлем, в «МК» работают Хинштейн и Минкин, и этим все сказано, к «Жизни» всерьез никто не относится. Реализовав в медиаполе все свои самые сокровенные мечты, власть обрекла себя на позорную немоту, изредка прерываемую не менее позорным мычанием вроде «невзлинского» пресс-релиза Генпрокуратуры.
Интересно, сколько сеансов такого мычания потребуется власти, чтобы понять собственную заинтересованность в существовании нормальной неангажированной прессы. Хотя бы для того, чтобы было кому отвечать англичанам.