Давно ожидаемое свершилось, на девяносто втором году жизни Аугусто Пиночет скончался. Даже преданные поклонники, наверное, ожидали с нетерпением его смерти, чтобы их кумир избавился от непрерывной цепи судебных и прокурорских атак.  Последние годы жизни у генерала оказались не отдохновением от трудов праведных и почиванием на лаврах экономических успехов родной страны, а унизительным бегством от одного преследования за другим. После того, как в 1998 году он был задержан в Великобритании по запросу непреклонного испанского судьи Бальтазара Гарсона, Пиночет не знал ни одного спокойного дня. От тюрьмы его спасали лишь ссылки на преклонный возраст и слабое здоровье.

Что ж, таким неспокойным оказалось завершение жизненного пути одного из самых знаменитых диктаторов XX века. Впрочем, ему еще повезло. Пиночет скончался в кругу родных и близких, в военном госпитале, как и положено генералу, а не в тюремной  камере и не от пули палача. Эта неоднозначность последних дней словно подчеркнула неоднозначность всей его жизни.

Аугусто Хосе Рамон Пиночет Угарте – таково его полное имя, родился 25 ноября 1915 года в портовом  городе Вальдивия. Мир тогда еще оставался традиционным миром. Тираны, которыми изобиловала Латинская Америка, были тиранами привычными, служившими не утопии, а маммоне или прогрессу в привычном смысле этого слова. Они могли бросать за решетку или убивать своих оппонентов, посылать шпиков в клубы и театры, их презирали или ими, как в случае с Боливаром, гордились. Но никто из каудильо не думал создавать «прекрасный новый мир». Собственность оставалась частной, церкви – открытыми, и никакой диктатор не поучал, какую философию читать с университетской кафедры. Однако в далекой Европе уже бушевала Первая мировая война, с ее бациллами коммунизма и фашизма, которые вскорости долетели и до Нового света.

Пиночет избрал военную карьеру в мирной, невоюющей Чили - одной из самых развитых стран Южной Америки, где большую часть XX столетия существовал демократический режим, и вряд ли он мог надеяться на то, что станет знаменитым. Однако переход к современной экономике происходил трудно, и проблемы становления демократического общества накладывалось на сильные левые традиции. Еще в 1932 году, во время одного из переворотов, Чили была объявлена «социалистической республикой» - на пару недель.

В конце 60-х годов мир обуяло новое левацкое поветрие. Че Гевара, дядюшка Хо, студенческие баррикады 68-го были его символами. Пусть Брежнева и не любили, но Маркса, Ленина и Кастро уважали. Потому в 1970 году качнулась влево и Чили, где с четвертой попытки лидер соцпартии Сальвадор Альенде стал президентом – с 36% голосов. Имея за собой лишь треть избирателей, он, тем не менее, начал строительство «демократического социализма». Через три года страна погрузилась в хаос, экономика приближалась к коллапсу, спираль политического насилия раскручивалась, поскольку в Сантьяго съезжались вооруженные революционеры со всего света. Переворот, свергнувший Альенеде – «мученика догмата», скорее всего, спас страну от гражданской войны как минимум, как максимум - от марксистской диктатуры. 

Пиночет же, на исходе шестого десятка лет, окунулся в политику, будучи до того сугубо военной косточкой и чуждым штатских дел. Как ни странно, он стал именно идеологическим диктатором, избрав своим принципом laissez-faire в экономике. В Чили приехала команда «чикакгских мальчиков», которым генерал выписал карт-бланш на проведение радикальных рыночных реформ. Если левых тиранов на тот момент существовало предостаточно, то столь истово прокапиталистических можно было насчитать единицы - еще был жив Франко, сохранялась постсалазаровская диктатура в Португалии, на гребне успехов находился Пак Чжон Хи.

Наверное, именно в этом таится объяснение того, почему имя Пиночета стало нарицательным. В соседней Аргентине в те же годы хунта погубила более 30 тысяч человек, но кто знает имена ее вождей? При Пиночете, по официальным данным, погибло «только» 3197 человек; но его вина заключалась в том, что он истово защищал частную собственность и рынок, в то время когда делать это было не модно, он развенчивал социалистические мифы, показывая, что и при капитализме возможно счастье, лишая тем самым иллюзий университетских профессоров и студенческих вожаков. Такое не прощается.

Вообще, при внимательно рассмотрении деяний Пиночета и его коллег по диктаторскому цеху, понимаешь, как идеологические предпочтения влияют на оценки государственных деятелей. Жозеф Бокасса, Иди Амин, Пол Пот, Масиас Нгема убили в общей сложности миллионы, доходя до людоедства. Но пока они находились у власти, никаких демонстраций в Европе против их злодеяний не наблюдалось. Снисходительное отношение объяснялось засильем  левых в СМИ и академических кругах. Интеллигенция по определению сочувствует борцам за независимость и против богатства. Напротив, того, кто выступал в защиту здравого смысла, религии, привычного образа жизни вообще, да еще и преступал при том нормы демократии, ждало самое позорное шельмование. Фидель Кастро угнетает Кубу уже почти полвека, доведя страну – некогда одну из самых богатых в своем регионе, до крайней степени нищеты, но его имя отнюдь не везде стало одиозным. Напротив, в 70-80-е он ораторствовал в ООН под шумные аплодисменты обличая Пиночета, Израиль, ЮАР и США - четыре главных объекта ненависти для тогдашней прогрессивной общественности.

Конечно, Пиночет не был идеалистом. Конечно, он не забывал и о своей выгоде. Недавнее обнаружение тайных банковских счетов на его имя – тому свидетельство. Но, набивая свой карман, он не забывал и о стране. То, что Чили – самое развитое государство континента, не отрицают даже самые убежденные его враги. То, что он добровольно отдал власть, проиграв референдум, неопровержимо свидетельствует, что есть принципиальная разница между «правыми» и «левыми» диктаторами. Можем ли мы представить себе Сталина или Мао Цзэдуна не то что отдающими власть, но и вообще проводящими подобный референдум?

Кстати, если проецировать чилийскую ситуацию на Россию, то Пиночета можно было бы сравнить с нашим победившим Колчаком. Дойди он или Деникин до Кремля, то Россия не знала бы голода, колхозов, ГУЛага, но мы бы поминали жертв белого террора – Троцкого, Ленина, Фрунзе, которым контрреволюционные палачи не дали устроить жизнь на началах справедливости…

Почетных президентских похорон у генерала не будет: они могли бы вызвать гражданскую войну. Последние почести умершему отдадут лишь военные. Так, в момент смерти он вернулся к тому, с чего начинал. Кремированный прах Пиночета будет сопровождать радостный смех его врагов, ликующих с шампанским на улицах Сантьяго, и искренний вздох сожаления единомышленников, лишившихся своего вождя. Муза Клио лишь только собирается  с мыслями, чтобы нарисовать портрет генерала.