Мы не раз уже писали о скандале, который развернулся в Европе вокруг признаний престарелого немецкого писателя. Сегодня мы предлагаем читателю другую точку зрения на эту коллизию - GlobalRus.
Гюнтер Грасс, находясь на пороге восьмидесятилетия, по-прежнему демонстрирует отменную способность привлекать к себе внимание и возбуждать дискуссии своих современников. Гете в его годы жил вполне размеренно, думая о вечном, принимая в Веймаре гостей и не обрушивая на головы филистеров ничего будоражущего.
Еще несколько лет назад Грасс произвел настоящую сенсацию, опубликовав роман «Траекторией краба». В нем он коснулся прежде запретной в Германии темы гибели немецких беженцев в годы Второй мировой войны. Писать об этом не полагалось, поскольку считается (в том числе усилиями самого Грасса), что этим можно вызвать сочувствие к народу-преступнику, приведшему к власти Гитлера и развязавшему войну.
Только Грасс – признанный писатель-антифашист - имел право нарушить табу и шагнуть на стезю опасных рассуждений о преступлениях союзников. Любопытно, что тридцатью годами ранее Александр Крон написал книгу о том же капитане Маринеско, реабилитировав его и представив публике, знакомой с героями-летчиками и героями-танкистами, еще и героя-моряка. Для нас легендарный подводник является олицетворением достижений советского флота в годы войны, для Германии же он – виновник гибели нескольких тысяч женщин, детей и раненых.
Сегодня Гюнтер Грасс шагнул далее и огорошил немцев признанием, что добровольно подростком служил в СС. Об этом он рассказал, предваряя выход своей автобиографической книги «Очищая луковицу». Как заявляет сам писатель, в 1944 году об СС ему было известно только то, что их части бросают на те участки фронта, где особенно жарко. В принципе, в самом признании никакого криминала нет. Как сегодня, спустя шестьдесят лет можно предъявлять претензии к человеку за то, что в семнадцать лет он хотел отдать жизнь за родину, сражаясь в самых элитных подразделениях? Когда Гитлер пришел к власти, будущему нобелевскому лауреату было всего пять лет, и он являлся типичной жертвой нацистской пропаганды, каких было в Германии миллионы.
Так что предложения Леха Валенсы лишить Грасса звания почетного жителя Данцига-Гданьска или толки в мировой печати о том, что Нобелевский комитет отберет у него премию, кажутся чрезмерно придирчивыми. Другое дело, что в вину писателю можно поставить то, что он молчал об этом столько лет и из самого факта признания сделал дополнительную рекламу своей книге.
Наверное, прав и критик Гельмут Карадзек, заявляя, что "сам Грасс постоянно преследовал буквально каждого из тех, кто скрывал свою политическую карьеру в нацистский период. Это двуличие и чудовищное лицемерие, я крайне разочарован". Вот об этой стороне деятельности Гюнтера Грасса хотелось бы поговорить особо.
«Совестью нации», как называют Грасса многие в Германии, он стал благодаря своей неутомимой публицистической деятельности. Разоблачение реваншизма, муссирование «немецкой вины» сделались основными темами Грасса-журналиста, горячего сторонника социал-демократической партии, ее председателя Вилли Брандта и его новой восточной политики.
Писатель был среди тех, кто бросал обвинения поколению отцов, кто упрекал нацию в целом за ее постыдное молчание и конформизм во время нацистской диктатуры, он был тем, кто тыкал немцев носом в собственные нечистоты, заставляя задумываться об их исторической вине. Но одновременно Грасс повторил все ошибки либеральных антифашистов 30-х годов. Ненависть настолько застила ему глаза, что он забыл о семнадцати миллионах соотечественников, обреченных жить в ГДР при коммунистической диктатуре. Он и его единомышленники призывали относиться к существованию двух немецких государств как к данности и как к форме расплаты за грехи отцов. Они полагали, что любой разговор о полицейском режиме в ГДР, о бесчинствах «Штази» уводит от темы нацистских преступлений, и потому недопустим. Сотни восточных немцев погибали, пытаясь вырваться из социалистического ада, сотни тысяч немецких семей были разделены Берлинской стеной – но всего этого не существовало для «совести нации». Напротив, «экономическое чудо» в ФРГ при канцлере Аденауэре вызывало у него омерзение: "А у нас был канцлер Аденауэр, кошмар, со всей этой ложью, со всем этим затхлым католицизмом. Провозглашаемое тогда общество отличалось такой косностью и таким ханжеством, каких даже при нацистах не было". Для левых радикалов типа Грасса ГДР смотрелась куда более привлекательно; традиционные ценности – религия, семья, патриотизм - казались ему несусветной ложью.
Подобная моральная слепота привела к тому, что в 1990 году, когда миллионы жителей ГДР вышли на демонстрации под лозунгом «Мы – единый народ», Гюнтер Грасс призывал и далее сохранять ГДР и выступал против объединения Германии. Тогда он не почувствовал ветра перемен и остался на время одинок. И то не было одиночеством общенационального гения, а было лишь одиночеством левого интеллектуала.
Роман «Траектория краба», чье действие разворачивается именно в ГДР, и стал попыткой престарелого писателя объясниться с современниками, запоздалым ответом на те «проклятые» вопросы, на которые он не отвечал десятилетиями.
И сегодня столь любивший укорять соотечественников за их преступное молчание Грасс понял, что настал наконец его черед объясниться с читателями. Если б тем семнадцатилетним мальчишкой был не Гюнтер Грасс, его назвали бы типичным «убийцей», в лучшем случае – идиотом. Сам Гюнтер Грасс и назвал бы. Но чем на самом деле виноват несмышленый подросток? И перед кем он виноват?
Однако возникает совсем другой вопрос. Были бы обличения Грасса, на которых он построил всю свою писательскую карьеру, столь же действенными, если б об эсэсовском прошлом писателя знали бы с самого начала? Имел ли он право утаивать детали собственной биографии ради того, чтобы свободно клеймить биографии других? «Гений - никогда не ангел», как писал Лев Лосев, да и Грасс – не гений, а только талант.
