Мексиканское родео оказалось захватывающим и жарким. Новости, поступавшие из Мехико каждый день и даже час, извещали нас о смене лидеров в подсчете голосов после президентской гонки. То впереди шел лидер левых Лопес Обрадор, то его на один процент обогнал кандидат правых Фелипе Кальдерон, то вновь, с отрывом во все тот же один процент, вырывается вперед Обрадор, а затем все повторяется… Наконец, официально объявлен победителем Кальдерон, но Обрадор обещает общенациональную кампанию протеста.

По накалу страстей и непредсказуемости результатов мексиканские выборы живо напоминают то ли украинские 2004-го, то ли  американские 2000-го, когда Буш-младший стал президентом только после бесконечного пересчета голосов и судебных тяжб.

Но это так, к слову. Мексика нам интересна не столько сама по себе, сколько как государство, чей опыт  весьма поучителен для России. Многие полагают (и вполне обосновано), что избранный сегодня нами путь более всего напоминает путь таких стран, как Мексика или Япония – на протяжении десятилетий находившихся под властью одной партии, при сохранении всех формальных признаков демократии.

Если выбирать между Японией и Мексикой, то, конечно, Россия гораздо ближе к последней. Обе страны полагаются в первую очередь на природные ресурсы (Мексика – пятый производитель нефти в мире), у обеих - огромные социальные проблемы, отсталое сельское хозяйство, обе в начале XX века прошли через революции и гражданские войны (не случайно Джон Рид написал две свои книги, соответственно, о Мексике и России). На сегодня по экономической мощи Мексика обогнала Россию – она на 13 месте в мире по объему ВВП (768,437 млрд. долларов), Россия следует сразу за ней (766,180 млрд. долларов). По численности населения Россия пока еще опережает Мексику, но та стремительно ее нагоняет. Имея сегодня 107 миллионов жителей и обладая высокими темпами прироста, через десять лет она должна нас обогнать, учитывая российский демографический кризис.

Но вернемся к политике. После революции 1910-1917 гг. в Мексике почти на восемь десятилетий воцарилось правление Институционально-революционной партии (ИРП). Созданием могущественной политической силы тогдашний президент Плутарко Кальес попытался сплотить победившую в результате революции элиту, раздираемую противоречиями, и обеспечить мирный переход власти от одного лидера к другому. Все это очень напоминает ситуацию в России на рубеже веков, когда на смену хаосу 90-х пришло политическое спокойствие путинской эры, символом которого стало создание партии «Единая Россия» - аналога мексиканской ИРП. Так что воистину новое - хорошо забытое старое.

Мексиканская модель доказала свою эффективность. При соблюдении всех внешних форм демократии, наличии оппозиционных партий вплоть до коммунистической, Мексика де-факто оставалась однопартийным государством с эффективно отстроенной машиной для руководства процессом выборов. Вплоть до 1989 года в ней не был избран ни один губернатор – не член ИРП. В парламенте могли появляться лишь одиночки от других партий. При сохранении свободы слова в прессе, мексиканское правительство зорко следило за телевидением и радио, не упуская их редакционную политику из рук. 

Благодаря этому на протяжении более семидесяти лет страна не знала ни переворотов, ни гражданских войн. Экономика эффективно развивалась, и в обиход даже вошел термин «мексиканское экономическое чудо» ("El Milagro Mexicano"). Правительство сохранило рыночные основы, но национализировало нефтяной сектор и ввело коллективное пользование землей - решения популярные, но спорные в смысле их долгосрочных последствий. Как бы там ни было, но в Латинской Америке, на протяжении всего XX века разрываемой острыми политическими и социальными кризисами, Мексика выглядела как остров благополучия и стабильности. Не случайно именно в нее устремлялись все революционеры в поисках прибежища – от Льва Троцкого до Фиделя Кастро. 

Мексиканская элита выбрала путь, может быть, и не очень быстрого роста, который мог бы сопровождаться усилением социальной напряженности, зато гарантировала себя от неустойчивости и потрясений. Все это также напоминает нынешнюю российскую ставку на построение «энергетической сверхдержавы», в которой часть доходов от нефти и газа можно отдавать на социальные прожекты и тормозить болезненные реформы. Подобно Мексике, российские власти взяли под свой формальный и неформальный контроль энергетический сектор.

Но за счет чего удерживалась то, что великий перуанский писатель Марио Варгас Льоса назвал «безупречной диктатурой»? Разобраться в том, как работал механизм власти -  особенно поучительно для россиян. Порядок держался отнюдь не на грубой силе. Мексиканская элита, проявив ответственность, разработала уникальный механизм консенсусного управления страной. По конституции, президент мог избираться только на один срок – шесть лет (Напомним, что Путин, отслужив восемь лет, дал обязательство уйти). Это создавало гарантии против установления персональной диктатуры.

Мексиканские президенты происходили из технократов и не были публичными фигурами. До избрания они, как правило, служили министрами финансов, государственного планирования и т.д. Готовящийся уходить президент выбирал преемника (посоветовавшись с элитами) - обычно совсем молодого, но способного управленца-технократа. Например, последние два мексиканских президента от ИРП возглавили страну в сорок лет. Выходя в отставку, бывшие президенты хотя и сохраняли поначалу свое влияние, но чрезмерно преемникам никогда не досаждали и не претендовали на роль серых кардиналов, дабы не создавать хаос в управлении и раскол в элите.

Тут сразу напрашивается параллель с современной Россией. Возможный «преемник номер 1» - Дмитрий Медведев также молод (в 2008 ему будет только сорок три), и также принадлежит к слою типичных менеджеров-управленцев, не являясь публичной фигурой. Как видим, все движется проторенным мексиканским путем. Уходящий Путин подбирает молодого и способного Медведева (Иванова, Петрова, Сидорова), тот через восемь лет - следующего. И так - до окончательного торжества многопартийной демократии.

Но возникает вопрос – хватит ли ресурса однопартийной демократии на семьдесят лет, как в Мексике? В обозримой перспективе ничто ее построению в России угрожать не должно. Европа стагнирует политически и экономически, остро нуждается в наших газе и нефти, в наших туристах, в нашем согласии по важнейшим мировым вопросам. Последнее относится и к США. Россия слишком велика и влиятельна, чтобы с ней могли обращаться как со страной третьего мира. Поэтому угроза «мексиканской» демократии в России кроется лишь внутри ее. В Мексике крах правления ИРП наступил после того, как «партия власти» окончательно дискредитировала себя бесконечной чередой скандалов на почве коррупции и предвыборных подтасовок. Роль «внешнего фактора» была минимальной, если вообще была.

С учетом быстроты обмена информации в современном мире (из джунглей штата Чьяпас субкоманданте Маркос вещает он-лайн), можно предположить, что путь, пройденный Мексикой за семьдесят лет, у нас займет лет двадцать-двадцать пять. Ближайшее десятилетие однопартийная система обеспечит стране поддержание быстрого экономического роста, окончательно вернет людям веру в себя и свою страну. После их внимание обратится уже на саму систему. Сытое население задумается - почему президент не спрашивает моего мнения по поводу наследника? Студенты начнут бузить на площадях, «все опять повторится сначала», как поется в песне. Что ж, посмотрим - у тех, кому сегодня не более сорока, есть шанс дожить до президента не от «Единой России».