Требование некоторых мусульманских лидеров России убрать крест из государственного герба страны как оскорбляющий их религиозные чувства вызвало весьма неоднозначную общественную реакцию. Сегодня мы предоставляем слово стороннику политической корректности, завтра читайте статью противника. - GlobalRus. 

Пару дней назад Председатель Духовного управления мусульман Азиатской части России Нафигулла Аширов поставил вопрос о корректировке государственного герба страны. Нехорошо, де, когда на гербе светского по конституции государства аж четыре креста сразу плюс православный святой Георгий Победоносец, поражающий змея. Мусульманская общественность не вполне единодушно, но все-таки поддержала призыв. Ее все больше возмущает злоупотребление православной символикой в многоконфессиональной стране – поклонные кресты на погранзаставах, иконы в воинских частях и кабинетах начальства. Многим эта критика кажется высосанной из пальца, а то и провокационной. Казалось бы – Россия страна традиционно православная, Москва – Третий Рим, кому не нравится – пусть уезжает. И, вообще, что плохого в возрождении духовности и религиозности?

Чтобы понять озабоченность мусульманской общественности, отвлечемся ненадолго от России. На только что закончившейся в Женеве конференции Международного общества Красного Креста было принято решение о введении нового символа этой организации – Красного  Кристалла, который будет представлять собой ромб. Делегации 192 стран съехались со всего мира, чтобы решать такой «пустяковый» вопрос, затратив на одни только билеты сотни тысяч долларов. Зачем?

Собственно, Красный Крест был таковым лишь до 1983-го года, когда в качестве официальной эмблемы к нему прибавился Красный Полумесяц – символ ислама. Но и в таком виде организация оставалось приемлемой не для всех. Израиль со своей звездой Давида бойкотировал ее с самого начала. А вспомним про нехристианские и немусульманские Китай, Индию, Японию, Корею, в которых проживает более двух миллиардов жителей земли. После многолетних дебатов ромб избрали потому, что он  не несет никакого религиозного, политического или культурного смысла. Казалось бы мелочь  - на фоне страданий жертв войны, но врачей Красного Креста порой не пускали в те или иные страны из-за неугодной символики.

А если говорить по существу, то до России наконец-то доходит мировое поветрие, названное «политкорректностью». Не беремся судить – плохо это или хорошо, но уже очевидно, что избежать ее не удастся.  Дабы понять, что она из себя представляет, приведем несколько примеров из жизни «там».

В американском Бостоне отменили городскую рождественскую елку, потому что Рождество празднуют не все жители города. Про навязших в зубах «афроамериканцев» и «коренных американцев» взамен негров и индейцев и говорить не хочется. В англоязычном мире отказываются от христианской датировки  - BC (before Christ - «до Христа») и AD  (Anno Domini  - «Лето Господне»), вводя понятие CE (common era «общая эра»), что, кстати, было сделано у нас еще в 1917 году. Во Франции в государственных школах запретили всякую религиозную символику – платки-хиджабы у девочек, нательные кресты напоказ, шапочки-кипы у евреев.  

Нелишне отметить, в связи с двухсотлетней годовщиной Аустерлицкой битвы (2.12.2005), что этот юбилей во Франции отметили весьма приглушенно  -  к Наполеону снова возникли претензии. Оказывается, он проводил политику геноцида по отношению к восставшим рабам на Гаити.

Но это, повторимся, «там». А что же у нас? Представляется, что кампания российских мусульман по корректировке государственной символики и есть проявление этой самой политкорректности, на введении которой в России настаивают не светские, а религиозные круги. Такова наша специфика.

Кстати сказать, замахиваются они не только на герб.  Мусульмане хотят отдыхать в пятницу. Формально, и это требование справедливо – в воскресенье (от «воскресения») отдыхают христиане, в субботу («шабат») – евреи, исповедующим ислам положена пятница. Но потянет ли российская экономика три выходных дня? Кажется, государство уже дало слабину, разрешив мусульманским активисткам из Татарстана фотографироваться на паспорт в платках. В данном случае была проявлена не мудрость, а уступка религиозному фанатизму, вряд ли необходимая.

В подобных делах надо тонко различать уничижительное или пренебрежительное отношение к кому-либо, в первую очередь к традиционно дискриминируемым слоям населения и меньшинствам (суть политкорректности), и агрессивный напор религиозного фундаментализма, угрожающий светскому характеру государства.   От того  - сумеет ли российское руководство найти баланс между оскорбленным  чувством верующих и равенством всех перед законом зависит будущее единство страны.

И это не шутка. Кровавое восстание сипаев началось с того, что солдаты-индусы не хотели касаться новых патронов, якобы пропитанных коровьим жиром, а солдаты-мусульмане боялись тех же самых патронов, как оскверненных жиром свиным. В этом году слухи об осквернении Корана на базе Гуантанамо послужили причиной гибели десятков людей, спровоцировав волнения в Афганистане.

Процесс расширения политкорректности неизбежен, и Россию он охватит рано или поздно. Что же нас ждет?  В современном английском языке исчезают такие слова, как, например, chairman, то есть «председатель». Феминистки сочли его обижающем женщин на том основании, что частичка man подчеркивает мужской характер слова. Потому появились такие новации как chairwoman («председатель-женщина») или просто chair, без определения пола. У нас, следовательно, появится «председательша».

Оговоримся, что американцам проще – в английском языке нет родов, так что лишь некоторые слова режут слух представителям слабого, пардон, равного пола. Русский же язык потребует переделки почти всех определений профессии.  Поскольку в Америке женщин-членов Конгресса кличут congresswoman, то и наших пора звать «депутатками». Слиска  станет «вице-спикершой». А среди депутаток есть и «космонавтка» - Светлана Савицкая. В Совете Федерации появятся «сенаторши» или просто «членши». Может быть, наша родина когда-нибудь и дорастет и до появления «президентши». А чего? Было же хорошее слово «директриса», ныне почти вышедшее из употребления.

И еще - до сих пор удивляюсь, почему не протестуют верующие евреи – в русском языке давно устоялось использование слова «Талмуд» как символа чего-то громоздкого, неудобочитаемого. («К сессии надо прочитать вот такой талмуд») Представьте себе, если бы таким образом трактовались Библия или Коран? А использование в переносном смысле выражений «поставить крест» или  «пройти крещение» (в бою, например)?

Что ж, впереди, нас ждет много интересного.