Предлагая вниманию читателей версию пакта Молотова-Риббентропа, изложенную Андреем Морозовым, мы отдали эту статью для ответа нашему обозревателю. - GlobalRus.
Пакт Молотова-Риббентропа, которому завтра исполняется 66 лет, занимает особое место в сложившейся системе русофобской пропаганды последних лет. Во-первых, наши доморощенные борцы с призраком коммунизма используют его как доказательство тоталитарной сущности сталинского режима, который “пошел на сговор с нацизмом”. Во-вторых, идейные борцы за денежные знаки из числа канадскоподданных используют его для вымогательства у России денег в качестве “компенсации за советскую оккупацию”. При этом Пакт, как и другие исторические события, которые упоминают борцы, висит в некоем историческом вакууме. Не рассматриваются ни причины заключения Пакта, ни общая международная обстановка. Если же заполнить это вакуум фактами, то можно получить картину, радикально отличающуюся от той, которую нам сегодня рисует прозападная пропаганда.
Пожалуй, наиболее одиозную трактовку пакта предложил английский публицист В.Суворов (Резун), неотразимо повлиявший на целый хор историков-импрессионистов, например, Николая Сванидзе. По его мнению, именно с Пакта началась Вторая Мировая война. Мол, Сталин развязал руки Гитлеру. Непонятно, почему оказывается “не в фокусе” пятилетка слома системы европейской безопасности, начавшаяся с прихода Гитлера к власти и закончившаяся разделом Чехословакии. Хор пропагандистов молчит о том, что обязавшиеся сдерживать германский милитаризм Англия, Франция и США пальцем не пошевелили, когда Германия начала вооружаться, более того – снабжали ее всем необходимым, сами же помогали разрушать “версальский порядок”. В частности, Англия в 1935-м году заключила двусторонний договор о морских вооружениях, которым за Германией признавалось право строить флот, равный французскому, включая подлодки, те самые, которые ей было запрещено вообще иметь по Версалю.
Хоровое молчание касается и мирового экономического кризиса 1929 года, который объявил всему миру, что империалистические противоречия Первая Мировая все-таки не разрешила и придется воевать еще раз. Одним из прямых последствий этого кризиса было резкое усиление позиций коммунистов в Европе, в особенности в Германии. Именно на борьбу с коммунизмом и растили Гитлера его западные покровители, смотревшие сквозь пальцы на то, как он раскручивает маховик военной машины. Со стапелей сходили запрещенные Германии подлодки. По полигонам, теперь уже не в Швеции или в России, а в Германии в открытую носились запрещенные танки. Из заводских цехов выкатывали стальных орлов люфтваффе. А гаранты европейской безопасности молчали. Единственной страной, кто реально пытался противостоять этому процессу, был СССР.
Пожалуй, только два аналитических центра в мире четко представляли себе перспективы – советская верхушка с историческим материализмом и воротилы Уолл-стрит с биржевыми сводками. Именно четкое знание суровых реалий финансово-экономических механизмов позволяло Сталину заявлять еще в 1934-м году: “Дело явным образом идет к новой войне”. То же знание подсказывало и прогноз отношений с Западом. Запад бесило наличие независимой многомиллионной страны, активно проводившей индустриализацию на фоне общемирового спада производства. И формула “Пусть Гитлер, лишь бы не коммунисты” продолжала действовать.
В 1938 году, когда Гитлер поставил на повестку дня “чешский вопрос”, властные круги Запада открыто заявили свою позицию – пусть лучше Гитлер заберет Чехословакию, нежели военная помощь СССР спасет ее от оккупации. Несколько недель плотного политического прессинга при участии всей политической элиты Запада, включая президента Рузвельта, и подобное мнение привили и чехословацким властям. В результате этого “переговорного процесса”, названного позднее Мюнхенским сговором, Судетская область с ее мощными укреплениями отошла к Германии с благословения Англии, Франции и других “гарантов европейской безопасности”. После этого захват остальной Чехословакии был вопросом времени, причем самого ближайшего.
“Все кончено, - говорил в своем выступлении по этому поводу Уинстон Черчилль. – Молчаливая, объятая горем, покинутая, сломленная – Чехословакия погружается во мглу. Она во всех отношениях пострадала благодаря своей связи с западными демократиями и Лигой Наций, чьей верной слугой она всегда была”.
Осенью 1938 года Черчилль еще не был премьером, пламенные антифашисты понадобятся Западу позже. А пока что Запад, открыто запрещая Чехословакии сближение с СССР, совершал то, в чем сегодня обвиняют СССР – сговор с агрессором. Естественно, если сейчас завести в «приличном обществе» разговор о параллелях между Мюнхеном и Пактом, то для любому историку-импрессионисту будет очевидно, что Запад в случае с Чехословакией пытался умиротворить агрессора, а СССР в случае с Пактом – развязать ему руки. Этакие двойные стандарты не лезут уже ни в какие ворота.
“Умиротворение” закончилось 22-23 марта 1939 года, когда после захвата Праги немецкие войска вошли в литовскую Клайпеду, сделав ее немецким Мемелем и обозначив таким образом направление дальнейшего умиротворения. Примерно в это же время обострились отношения Германии с недавним союзником - Польшей. Еще совсем недавно Геринг охотился в Беловежской пуще, совсем недавно Польша взяла с фирменной тарелки со свастикой свой кусок Чехословакии – Тешинскую область. И вдруг Германия требует “польский коридор”. Самое время обратиться за помощью к “гарантам безопасности” и, естественно, отвергнуть предложение помощи со стороны СССР. Однако “гаранты” и в этот раз поведут себя весьма своеобразно. Что им пример Советского Союза, который отправлял войска защищать Монголию от японской агрессии, выполняя соглашения о гарантиях Монголии. Англия и Франция, для приличия все же объявив войну, будут молча наблюдать разгром Польши. Лишь союзная авиация будет по ночам забрасывать Германию листовками. Бомбы брать запрещено. Чтобы, так сказать, не обострять противоречий. Вдруг Германия все же сцепится с СССР. Вот будет радость всему прогрессивному человечеству!
Однако не сцепились. Проведя лето в бесплодных переговорах с Англией и Францией, которые не желали в случае войны активно воевать вместе с СССР против Германии, Сталин решил отплатить Западу его же монетой. Если с нами не хотят договориться французы и англичане, мы договоримся с немцами. Тем более что сами французы и англичане в это же время ведут с немцами “активные консультации”. Если страны Балтии и их буржуазные правительства готовы сыграть роль Чехословакии, то нет сомнения в том, что Запад отдаст их Германии. Французу и англичанину трудно объяснить, почему он должен погибать за Варшаву, а как объяснить ему, почему он должен погибать за Таллин или Ригу? Это же цивилизованные люди, не пораженные бациллой коммунизма и интернационализма, не то что дикие русские азиаты, умиравшие на Халкин-Голе за свободу Монголии.
Сталин совершенно справедливо решил, что не стоит ждать, пока немецкие танки встанут в 70 километрах от Ленинграда, и, заключив Пакт, застолбил свою сферу влияния. Фактически, это был первый акт успешного ограничения немецкой агрессии. Советский Союз умело использовал настроения рабочих масс в Прибалтике, недовольных жизнью в “периферийном капитализме”, снабжающем Германию сырьем в обмен на промтовары. Буржуазию вполне устраивал немецкий хозяин, обещавший придти осенью 1940 года, сразу, как только освободятся руки после Франции - можно было даже набросать планчик совместных действий против СССР, как это сделали Румыния и Финляндия. Рабочие же в свою очередь четко понимали, кто будет этого хозяина кормить и кто будет, в случае чего, воевать с русскими. В результате нищий пролетариат, которого “периферийный капитализм”, как правило, плодит в достатке, вышел на улицы и вполне майданным путем провозгласил новый курс – на сближение с СССР. И, пока немецкие танки летом 1940 года были заняты во Франции, советские танки вошли в Прибалтику.
Пакт не только обеспечил СССР более выгодные позиции для отражения агрессии, но и ликвидировал “польские завоевания” 1920 года. СССР вернул Западную Белоруссию и Западную Украину, оккупированный поляками Вильно с областью отошел Литве и стал Вильнюсом. Советская историография не без оснований позиционировала этот ввод советских войск в Прибалтику как “восстановление советской власти”, свергнутой там немецкими штыками – “немецкие стрелки” в 1919 году сыграли в судьбе родины стрелков латышских роль ровно обратную той, которую сыграли латыши у нас.
Что смущает наших современников в поведении Сталина? Да только то, что он действовал строго в интересах того государства, которым управлял, в котором жил. Не в интересах “мирового сообщества” или «единой Европы», а в интересах нашей страны. Нынче так не принято.
Впрочем, не принято у нас. В Европе, которой вновь приспичило объединиться, интересы своего Союза свято блюдут, и в связи с этим странам Балтии, спешащим войти в Европу, неплохо бы уяснить кое-что. Благодаря их своеобразной политике вопрос о том, кто в кого будет входить, решают нынче не в Риге и не в Таллине, а в Брюсселе.
Кстати, в западной политико-дипломатической традиции акции, подобные вводу советских войск в 1940-м, назывались в те времена “защита нейтралитета”. Например, после инцидента с захватом англичанами парохода “Альтмарк” в норвежских территориальных водах, Германия озаботилась “защитой нейтралитета” Норвегии. Да так сильно, что опередила в этом благом желании Великобританию, которой пришлось в итоге эвакуировать оттуда свои войска, отрезанные немецкой авиацией от снабжения по морю. Не успели британские войска и “защитить нейтралитет” Финляндии. Этот нейтралитет на полтора года утвердила Красная армия, взломавшая “линию Маннергейма” и отодвинувшая границу от Ленинграда.
К успехам британских “защитников” можно отнести разве что совместную советско-британскую “защиту” Ирана и британскую “защиту” Фарерских островов, прекрасно описанную в мемуарах английского капитана Макинтайра: “Нам следовало зайти в Торсхавн, столицу Фарер, и проинформировать местного губернатора, что, в целях предотвращения продвижения немцев в этом направлении, союзники намерены оккупировать его территорию и что крейсер “Суффолк” с морскими пехотинцами на борту прибывает на следующий день… Новость моментально облетела всех присутствующих и в первый момент вызвала неприятное удивление, даже уныние. Но затем губернатор призвал аудиторию к вниманию и произнес короткую речь. Он сказал, что оценивает ситуацию как форсмажорную и не видит смысла сопротивляться”. Аналогичным образом США летом 1941 года “защитили” Исландию.
Почему же мы знаем эту историю только с одной стороны? Очевидно, что по заказу, исходящему от тех, кто хочет переписать прошлое нашей страны в соответствии с ее нынешним плачевным положением. Есть государства, которым позволено заключать сделки с Гитлером и оккупировать “маленькие независимые страны”. А вам – запрещено. После распада СССР удел русских – платить и каяться, каяться и платить. Каяться за помощь фашизму и за борьбу с ним, платить и по царским долгам, и по советским.
И президент США Джордж Буш непременно поддержит прибалтийское движение “За признание факта советской оккупации и выплату компенсаций”. И Россия будет одновременно платить и по долгам за оккупацию, и по долгам за американский ленд-лиз, являвшийся, следуя логике канадскоподданных, “кредитом на оккупацию Восточной Европы”.
«Слабых бьют», как говорит наш президент. Мелким или крупным, малым или великим, слабым или сильным государство делает не только площадь территории или природные ресурсы - куда важнее качества населения. Голландия сегодня – мелкое государство, покровительствующее наркоманам и проституткам. Нидерланды образца XVII века – величайшая мировая держава. Впрочем, кто сегодня помнит, в честь чего названа Новая Зеландия, и кто был по национальности Абель Тасман, в честь которого названа Тасмания. Да и Нью-Амстердам сменил название еще до того, как туда завезли девушку с факелом. Почему? Вот как писал де Витт о голландцах, прозевавших свою страну: “Никогда ни в мирное время, ни под страхом разрыва, не примут они решений, которые обязывали бы их к благовременным денежным жертвам. Характер голландца таков, что если только опасность не предстанет перед ним лицом к лицу, он не выложит из кармана денег для своей собственной обороны. Мне приходится иметь дело с народом, который, будучи щедр до расточительности там, где ему следовало бы быть экономным, часто бережлив до скупости там, где ему следовало бы тратить щедро”. Увы, потомки солдат Жукова пока что повторяют поведение потомков моряков славного де Рейтера.
Впрочем, не Пактом единым. Русским предлагается покаяться и за послевоенную “коммунистическую оккупацию Европы”. “Оккупация” эта, к слову, была более чем логичной, ибо именно коммунисты всю войну предпочитали партизанщину и саботаж соглашательству и коллаборационизму. Не вкачай американцы денег в послевоенную Западную Европу, и там тоже случился бы коммунизм. Ровно по той же причине – коммунисты имели реальную силу, потому что они боролись с оккупантами, а не прислуживали им. Надо сказать, от голода и холода коммунизм достаточно быстро заводится в широких массах, причем даже в тех странах, что еще недавно считались вполне респектабельными.
Безусловно, было бы лучше, если бы Европу оккупировали англичане и американцы, но как-то не задалось. Этот прискорбный факт будет еще долго составлять предмет особого сожаления президента Латвии Вайры Вике-Фрайберги и всех других канадскоподданных, питающих острую неприязнь к вобле, водке, частушкам и советским газетам. Как бы только им снова не “пострадать во всех отношениях благодаря своей связи с западными демократиями”. Обидно будет.