Охальникам, любящим ехидствовать по поводу рекламных полос в солидных газетах, оплачиваемых некоторыми бывшими советскими республиками и повествующих о неслыханном расцвете этих республик при нынешнем их мудром руководстве, стоило бы посмотреть новостные выпуски телекомпании ZDF (немецкий 2-й канал, ВГТРК по-нашему). Накануне прений в бундестаге, а затем и в европарламенте по поводу перспектив вступления Турции в ЕС немецкие телевизионщики уснащали новости очень длинными и умильными сюжетами на тему "Широко шагает Туркестан!". Экономика цветет, права человека соблюдаются с всевозрастающей силой, демократия на марше etc. То, что в цинической России назвали бы неистовой джинсой, в Германии, очевидно, было выверенной государственной политикой. Поскольку в Берлине решили любой ценой двигать турку в объединенную Европу, построенные телеканалы сделали "Zum Befehl".
Собственно, сделали и сделали, двинули и двинули. К тому же ЕС так нарасширялся, и на очереди в него стоят столь просвещенные страны, вроде Румынии и Албании, на фоне которых Турция смотрится очень даже выгодно и весьма культурно. Вопрос в другом: с включением в союз вслед за Восточной Европой еще и Турции какой становится идея грядущего ЕС, потому что к старинным временам Мендес-Франса, Аденауэра и Римского договора нынешняя конструкция давно уже имеет сильно опосредованное отношение.
Крайне успешное развитие "Общего рынка" после Римских соглашений 1957 года может объясняться идеально удачным подбором участников. Если выделить на карте Францию, страны Бенилюкса, Италию и Западную Германию, то получится империя Карла Великого. В сущности, Римский договор 1957 года был – с опозданием на одиннадцать веков – денонсацией Верденского договора 843 года, когда, выражаясь нынешним патриотическим языком, верденские каины Карл Лысый, Людовик Немецкий и Хлотарь разделили Империю Запада на три части: Германию, Францию и Италию – она же (Х)лотарингия. Разделить разделили, но созданное Шарлеманем культурно-политическое единство оказалось столь сильно, что более тысячелетия европейская политика делалась прежде всего в пространственных рамках Империи Карла Великого. Не случайна типическая редакторская ошибка – к году подписания Верденского договора постоянно приписывают единицу, будучи, вероятно, не в состоянии представить, что в IX в. по Р.Х. существовали почти те же государства, что и сегодня. 1843 год – это правдоподобнее.
Договор 1957 года положил конец вековечной вражде наследников Империи, и склеивание частей государства, разделенного одиннадцать веков назад, пошло очень быстро, лишний раз показывая, что культурно-политические границы – вещь далеко не условная. Они сохраняют силу в веках и даже в тысячелетиях, и благо тому, кто сумеет на них построиться и закрепиться. Ведь характерно, что в 2002 году, после многих туров расширения анализ позиций стран-членов уже большого ЕС показал, что внутри союза по-прежнему выделяется группа стран, отличающихся принципиально более высокой степенью солидарности в решениях, и эти страны – те самые, которые в границах 843 года. Прочие же – кто в лес, кто по дрова.
Ирония истории в том, что, едва успев обрести историко-культурную идентичность, страны ЕС тут же начали ее размывать, принимая в ЕС сперва хотя бы несколько причастных к Империи Запада, затем слабо причастных, а под конец и вовсе вали кулем, потом разберем. С одной стороны, оно и понятно – только кура-дура от себя гребет, с другой – вместо первоначального органического единства – можно даже сказать "тысячелетней державы" – на глазах начал вырастать рыхлый конгломерат, не имеющий в качестве фундамента ничего кроме т. наз. "европейской идеи", которую каждый толкует в меру своей испорченности. Были, конечно, попытки разделить ЕС на собственно наследников Карла Великого и на имперские протектораты (идея германского вице-канцлера Йошки Фишера о "двух скоростях" в ЕС), но понятно, что в демократический век такое почти прямое называние вещей своими именами не проходит. Тем более что у ЕСовских новичков есть важные покровители за океаном, грамотно разыгрывающие польскую какую-нибудь карту, и вряд ли из предложенной Фишером Священной Римской Империи германской нации могло бы что-нибудь выйти – хоть идея была и недурна.
Неудержимо раздуваясь, оставляя далеко позади границы 843 года, ЕС рано или поздно должен быть выйти на какие-то другие культурно-исторические границы – и вышел. С включением (хотя бы и лишь перспективным) Турции границы стали очерчиваться вполне явно – уже не Священная, а просто Римская Империя I века до Р.Х. Для полноты картины нужно, чтобы европейской идеей прониклись Египет, Сирия и Африка (в древнеримском смысле, т.е. страны Магриба), после чего столицу ЕС нужно переносить из временного Брюсселя в вечный Рим. Roma rivendica l'Impero.
Идея не столь бредовая, потому что уже признано, что к христианской Империи Запада ЕС даже на уровне конституционных деклараций не имеет касательства (что и верно, и честно). Что такое "европейская идея", никто не понимает, а совсем уж без идейного фундамента никакие государственные образования не состаиваются. Идея же универсальной без дураков Римской Империи во все века отличалась притягательностью - не говоря уже насчет общеизвестности и общепонятности. Тем более что и ту же Турцию естественно ассимилировать, как имперскую Малую Азию.
Таким образом, границы роста и формы идейного оправдания вроде бы заданы, и остается ждать восстановления империи. Единственное неудобство тут не политико-экономическое - дипломаты и финансисты как-нибудь договорятся – а эсхатологическое. По поводу сходно взрывного роста прежней Римской Империи было сказано: "Когда Август на земле воцарился, // Упраздняется народов многовластие", однако, с воцарением Августа совпало и другое событие - "Бог от Пречистой воплотился". С тех пор, ибо есть начало и есть завершение, полное и окончательное восстановление Римской Империи принято связывать с окончанием времен и кратковременным – на сорок два месяца – торжеством сына погибели. Фокус в том, что в Брюсселе этого могут не знать – и оттого взяться за дальнейшее расширение Империи со всем энтузиазмом людей, наконец-то обретших долгожданную европейскую идею.