«СОБСТВЕННИК ПРОДАЕТ ЖИЛОЙ ДОМ 800 кв.м. в БАРВИХЕ. 10 км по РУБЛЕВО-УСПЕНСКОМУ шоссе. ЗЕМЕЛЬНЫЙ УЧАСТОК 12 СОТОК. ДОМ С ОТДЕЛКОЙ, ГОТОВ К ПРОЖИВАНИЮ.
1 этаж: КУХНЯ, ХОЛЛ, ГОСТИНАЯ, КАБИНЕТ, ГОСТЕВАЯ, санузел.
2 этаж: СПАЛЬНЯ БЛОКОМ ИЗ 3 КОМНАТ, ГАРДЕРОБНАЯ, ДЕТСКАЯ, санузел.
3 этаж: МАНСАРДА 100 кв.м.
ПОДВАЛ. ГАРАЖ НА 2-3 АВТО.
цена 1.995.000.  
ВОЗМОЖНА АРЕНДА на длительный срок».

Вот какое объявление появилось недавно на одном из новостных ресурсов. Это самое обычное объявление о продаже недвижимости. Необычна сама недвижимость - выражаясь современным воляпюком московского правительства, это недвижимость повышенной элитности. Ее местоположение говорит само за себя. Поэтому факт выставления такой недвижимости на продажу выглядит дикостью. Не спятил ли тот несчастный, что решил бежать из этого прелестного уголка? Ведь что такое Барвиха? Если в двух словах, то это рай на земле. Беден и жалок язык Песни Песней для описания Барвихи.

В барвихинский рай закрыт въезд простому смертному. Даже приблизительно не может он представить себе, что творится там, за воротами. Что растет на этих двенадцати сотках – яблони, обрызганные росой, а на ветвях сидят вдохновенные аониды и сладкоголосо поют? Чем отделаны стены этого дома – хрустящими спинками китайских скарабеев или мерцающими в лучах зимнего солнца глубоководными кораллами? Какой хлеб преломляют хозяева на кухне, оборудованной невидимыми фотоэлементами? Где, по каким коврам и паркетам ступали всего два часа назад змеистые сапоги, оставленные в нескончаемом холле с кессонированными потолками? 

Все это неведомо, как неведомо и то, о каких тайнах еле слышно шепчет самому себе, покрываясь испариной, хозяин в темной спальне за балдахином лучшего китайского шелка (второй такой же – только в музейной спальне Мао Цзе Дуна)? Ведь, кроме тайн, запертых в кабинете в стиле Людовика XIV, есть еще какие-то тайны у жителей Барвихи, о которых им самим страшно иногда и подумать. Быть может, узнав эти тайны, можно было бы понять, почему этот роскошный замок продается за смехотворные 1.995.000. у.е. или сдается в аренду на длительный срок.

Ведь просто так из Барвихи не уезжают. Не принято это. Разве что какой-нибудь неожиданный толстовец, вдруг отяготившийся своим высоким положением и пожелавший все отдать, решится на такой шаг и вздумает податься куда-нибудь на Истринское водохранилище. Однако нельзя, опасно. Минприроды не дремлет. Даже Пугачевой с Киркоровым приходится туго на этом водохранилище. Минприроды – это вам не Ирина Ароян, не скажешь так запросто: «Встала и ушла отсюда!». Не уйдет. А вы – уйдете. И рады будете еще, что живыми ушли. Это хорошо еще, сегодня природоохранной зоной объявлено пока что только Истринское водохранилище. Но завтра такой зоной могут ведь и все объявить, вплоть до Капотни. Даже путем специального голосования в Думе. И некуда бежать непростому человеку, чувствующему свою статью не хуже старого лагерника. Разве что в какой-нибудь Куршавель, маленький французский городок, впрочем, Интерполу все равно, маленький французский или большой английский. Не Интерполу ведь разбираться в существе дела. Его забота – задержать и выдать. 1.995.000. у.е. –  не 89 миллиардов рублей, но и с этой суммы тоже надо бы налоги заплатить, потому что наказание всегда должно быть неотвратимым.

Президент Российской Федерации Владимир Путин выступил во вторник на всероссийском съезде судей. Он сказал, что отчасти сама власть зависит от олигархических группировок, но мы боремся с этим и дальше будем бороться. «Для этой цели мы сделаем все, что от нас зависит,  - сказал он, - и будем дальше действовать вместе с судебной системой по этому направлению». Путин заявил, что настало время подумать о повышении зарплаты судьям, так как это – прямой и самый верный путь к независимости судебной системы.

На следующий же день правота слов Путина ненароком подтвердилась. Был арестован крупный чиновник Министерства финансов России. Генеральная прокуратура задержала его по подозрению во взятке. Есть основания полагать, что он выменял государственную тайну на автомобиль Mercedes.

Арестованный г-н Михайлов – не парвеню какой-нибудь, он человек в финансовой системе не новый, в течение ряда лет занимал ответственные посты и на последний был рекомендован лично г-ном Касьяновым. Тактичное министерство финансов распространило официальное заявление, в котором говорится, что, несмотря на тяжесть выдвинутых г-ну Михайлову обвинений, до решения суда, исходя из презумпции невиновности, арестованного в Минфине считают невиновным. И здесь министерство следует президентским курсом - в свое время Путин обронил подобные слова о Михаиле Ходорковском: «До решения суда он невиновен».

Хотя, вероятнее всего, судьба г-на Михайлова уже решена. Если Минфин, руководствуясь презумпцией невиновности, делает дипломатическое заявление, то сам арестованный, вероятно, не вполне понимает, почему с ним такое стряслось. Почему именно он, а не другой. Ведь он был чиновником, таким же, как и многие другие. Были правила, и он играл по этим правилам, как и другие. И, вероятно, идя на преступление (если он и в самом деле совершил преступление), он не шел на совсем уж безрассудный риск. Финансисту понятие риска глубоко чуждо, финансист привык все риски просчитывать. Возможно, г-н Михайлов решил, что просчитал, – и просчитался. А возможно, правила игры внезапно изменились, и он не мог не просчитаться. Если нет четких правил, если правила постоянно меняются, и невозможно предугадать, что ждет вас за поворотом, каждый может в один прекрасный день оказаться на месте г-на Михайлова.

Это ведь только дома хорошо, даже если дом не дом, а замок о двадцати комнатах, правила в нем установлены лично владельцем; он знает, что сейчас будет длинный коридор с кессонированным потолком, что система безопасности и пожаротушения включается, если нажать на эту неприметную с виду кнопочку, выполненную из платины высшей пробы в форме крохотной лапки нерожденного варана, и если открыть кран, потечет вода, а если включить газ, загорится огонь. Но этот обманный тотальный контроль вкупе с обманным тотальным комфортом в какой-то момент делает реальность такой же обманной, границы собственного дома раздвигаются, человек забывает, что его, а что чужое, и начинает чувствовать себя королем-гоголем не только в кабинете в стиле Людовика XIV. А за окном уже поменялись правила, а за окном неведомая реальность - чужая, ощетинившаяся, с голодными блуждающими очами - барвихинский рай превратился в ад, и можно только томиться в своем замке, уныло ожидая расплаты, потому что мы рождены, чтоб Кафку сделать былью.