Немолодой, лысеющий человек бежит по Крымскому мосту. Задыхаясь, он размахивает красной милицейской книжицей. Еще минуту назад, кидаясь в поток "Жигулей" и "Опелей", отважно пересекая Ленинский проспект поперек движения, он кричал: "Пропустите... милиция... стоять... МВД". Может, он сейчас преследует злодея? Нет, преследуют его самого.
Это бежит оборотень в погонах Михаил Пухов, подполковник Федеральной службы РФ МВД по налоговым и экономическим преступлениям. А гонятся за ним сотрудники ГУСБ. Т.е. Главного Управления Собственной Безопасности. Это модные нынче люди, меряющие свою карьеру погонными метрами. А вечером того дня, как арестовали Пухова, милиционеры всей страны ужаснулись этой телевизионной картинке. Бесстыдной, откровенной, архаичной реакции несчастного взяточника. Да разве ж только это впечатление потрясло милицейскую страну? А чего стоит история капитана юстиции Сергея Пронькина? В момент задержания, с разбитым уже лицом, сумев подняться с асфальта и стоя на коленях, он сорвал с себя милицейские погоны. Журналисты, близкие МВД, говорят: сорвал де не погоны, а погон, второй был потерян в драке, жест мог быть чисто рефлекторным. Однако видели бы вы съемку - там был запах жизни, ужас. Гражданская казнь, корпоративное самоубийство. Не смог справится с лютой обидой: свои бьют. Это особенный ужас - ужас расставания с властью.
И вот многие СОТРУДНИКИ считают, что в страну уже пришла ежовщина.
- Что такое чистка? - рассуждает некий милицейский чин. - Чистка не есть очищение! А то, что сейчас происходит - 35-ый год. Потому что меняются не правила игры, а списки играющих! Главный вопрос такой: КТО ВЫБИРАЕТ, КАКОМУ ИМЕННО ДОНОСУ дать ход.
Вот как легко из милиционера сделать правозащитника.
И все же, почему так раздражен мой собеседник - более или менее невинный сотрудник МВД? Главным образом потому, что задержания всех оборотней показывают по телевизору, да в центральных новостях, да в лучшее время. Но об этом чуть позже. А пока позвольте прояснить вопрос: что такое бытовая милицейская власть? Речь ведь идет не о каких-то космических милицейских возможностях дать поддых Ходорковскому и украсть миллион. Средний милицейский класс, средняя власть - это малоинтересная, но особенная модель поведения. Она провоцирует в мужчине идиота.Такой психотип характерен для зауральского депутата, краснодарского казака, московского милиционера. За спиной - уютная квартира, иномарка, вкусная еда, домовитая жена, сын - курсант, пока еще послушный, с круглыми глазами. Еще на практику не пошел. Налицо все атрибуты правильной хозяйственной жизни, обустройства крепкого городского мещанина, каковым он и является. Ошибаются те, кто считает, что тип преступника и милиционера один и тот же. Милиционер не авантюрист. Г-н Тиньков (пиво "Тиньков", быстрозамороженные продукты "Дарья") говорит: "В бизнесе выигрывают лишь те люди, которые получают удовольствие от риска и готовы отвечать за свои ошибки". А наш милиционер никак не готов отвечать за свои ошибки. У него общинное отношение к службе.
А на улице холод, темнота, власть. Можно пьяным ехать со скоростью в сто пятьдесят километров - да еще подразнить гаишников, и ничего не будет. Можно безнаказанно мучить официанта, а когда он наконец закричит: "Сейчас охрана вызовет милицию!" - громко, нажористо хохотать. Можно ударить по лицу даму свободного поведения. Можно щелкнуть затвором и заставить строителя-молдаванина сломать и по-другому уложить непонравившийся фундамент дачной баньки. Можно, разумеется, помочь некоторым людям справиться с нелепой околокриминальной ситуацией. А судьи-то кто? Судьи у нас в стране такие интересные люди... И важнее любых судей классический здравый смысл: так делают все.
И вот СОТРУДНИКИ относятся к этим возможностям не как к чему-то лихому, а, напротив, как к правильному, естественному порядку вещей. Они ведь и призваны охранять порядок вещей. Это некий премиальный фонд, бонус, прилагаемый к зарплате, как, скажем, у литераторов в советское время была поликлиника Литфонда или отдых в Пицунде. Наблюдать за тем, как отнимают заслуженнный бонус, должно быть неловко. "Тебе ведь тоже неприятно смотреть на аресты оборотней. Мы же видим!", - говорят мне знакомцы из органов. Они очень обеспокоены тем, что сейчас называют имиджем.
Полгода назад МВД начало переговоры с дорогущими западными имиджмейкерами - чтобы изменить репутацию рядового милиционера. Переговоры шли с рекламным агентством Cann Ericson, известным своим слоганом "Вы этого достойны", придуманным для косметической фирмы L'Oreal, и агентством BBDO (наиболее известный клиент - пиво Guinnes; слоган "Люблю темное"). Однако сейчас договоренности не подтверждаются - новый министр МВД г-н Нургалиев, вероятно, еще не озаботился мелочами. Так что мне говорить моим обиженным ментам? С одной стороны они герои, и сам президент сидит на концерте "Любэ" и бьет белой ручкой о подлокотник, когда поют песнь "Прорвемся - ответят опера!". С другой стороны - всякий арест оборотня в погонах занимает важнейшее место в новостях.
Прорвемся, рваная рана, рвачество - однокоренные слова.
Я говорю милицейским друзьям: "А вы можете сформулировать свое отношение к оборотням? Вы их презираете? Им сочувствуете? Они вас позорят?" Мне отвечают: "Пацанам не повезло. Немного зарвались. Им бы притормозить. Зачем так торжествовать-то?"
Но я не торжествую. Мне неприятно следить, как оборотень Пухов убегает от своего неминучего рока. Мне жалко смотреть, как оборотня генерала Ганеева отгоняют от телефона, и он смотрит на него издалека теми же ужасными глазами, какими Тантал смотрел на виноградную лозу. Великая вера в телефонный звонок! О, в новой мифологии, я уверена, будет образ несчастного, тянущегося и не могущего дотянуться до телефонной трубки.
Но жалко мне лишь потому, что я склонна к неверным эмоциям. Бывают чистые и нечистые эмоции, верные и неверные. К ним можно и должно относиться с почти религиозным рвением. Неправильные подавлять! Эмоции сильного - любовь и ненависть. На этой чистой почве вырастают принципы сверкающие, как клинок. Эмоции слабого - подозрение и жалость. На этой скудной ниве принципы не выживают.
Всегда жалеть побежденного и подозрительно относиться к победителю - это и есть мои естественные душевные движения, они же кошерные эмоции не особенно образованного русского либерала, каковыми он (не особенно образованный либерал) добродушно гордится. Нет ничего более бескорыстного по форме и корыстного по сути, чем упиваться своей и чужой слабостью. Но при этом ничто не имеет такого успеха у населения, как успех. И подозрительность к триумфатору всегда бывает смешана с подозрительным отношением к самому себе - не завидую ли я часом? Таково восприятие политической кухни: она всегда пахнет луком - когда его режут, он вызывает слезоотделение, а когда жарят - слюноотделение.