Едва ли не наиболее оперативно отреагировала на провал «правых» бывшая руководительница предвыборного штаба СПС М.А. Литвинович, впоследствие уволенная от должности и пошедшая работать на деньгодателей партии «Яблоко». Уже в понедельник 8 декабря сразу в двух интернет-ресурсах было опубликовано ее «Открытое письмо А.Б. Чубайсу», в котором отставленная руководительница изобличала «грубейшую, чудовищную, масштабную политическую ошибку», допущенную адресатом. Ошибка заключалась в том, что, мнимо протягивая Г.А. Явлинскому руку дружбы и предлагая союз, А.Б. Чубайс в то же время не препятствовал своим сотрудникам, сменившим М.А. Литвинович на штабной службе, распространять анонимные инсинуации про «Яблоко» и лично Г.А. Явлинского.

Завершается письмо на высокой ноте: «Я играю в открытую. Деятельность Ваших помощников (имеется в виду их злорадство по поводу «коробки с яблоками» - М.С.) в последнее время стала ставить под угрозу жизнь моих ближайших друзей, их детей и семей. В тот момент, когда они ходят на допросы в прокуратуру, в тот момент, когда прокуратура фабрикует обвинения, ваши помощники предпринимают шаги, которые играют на руку только «оборотням в прокурорских погонах». Когда речь идет о безопасности моих друзей - я не могу молчать. (…) Анатолий Борисович, не надо лукавить».

В развитие темы лукавого Чубайса можно заметить, что первые опыты антияблочного черного пиара (плакаты в московском метро, изображающие обнимающихся Г.А.Зюганова и Г.А. Явлинского с надписью «Мы вместе») имели место еще в начале лета с.г., когда работой штаба руководила женщина-политтехнолог, а ни Чубайса в тройке СПС, ни чубайсовских стратегических разворотов еще не было в помине, - зато была в давнем и сильном помине заработанная М.А. Литвинович в предшествующих кампаниях репутация специалиста по черному пиару («луйков.ру» etc.). При наличии такой репутации увольняться, писать пламенные письма etc. надо было еще в июне - сразу после появления метрополитеновых стикеров, однако тогда настрой «не могу молчать» полностью отсутствовал, а появился только после увольнения по инициативе администрации предприятия.

Впрочем, и с самой датой «Не могу молчать!» наблюдается неувязка. Согласно «Русскому Журналу» от 8 декабря с. г. «Что должен сделать Чубайс?», открытое письмо А.Б.Чубайсу опубликовано в LiveJournal 5/11/2003, тогда как в этом самом LiveJournal сразу за записью от Friday, September 19th, 2003 следует запись от Tuesday, November 11th, 2003. Возможно, письмо было помещено в режиме закрытого доступа, но тогда странно называть его открытым, ибо самый жанр открытого письма предполагает одновременное направление его как адресату, так и широкой публике. Распубликование же частных посланий спустя месяц после их отправки адресату и под вновь открывшиеся обстоятельства в виде провала на выборах называется не открытым письмом, а «подтолкни падающего». Можно, конечно, и подтолкнуть, но зачем тогда облекать это в форму невыносимой гражданской скорби? До сих пор предполагалось, что политтехнология - дело хоть порой и грязное, а все ж таки не «Момент истины» с Андреем Карауловым. Меру в подвываниях хорошо знать при всяком деле, а при скаредном деле - в особенности.

Впрочем, казус интересен не в плане универсальной этики - занятия политтехнологиями по определению предполагают погрешение против категорического императива, а в плане этики чисто корпоративной. Политтехнолог - это человек, нанятый политиком для более или менее деликатных дел, которыми ему самому в открытую заниматься не подобает и подноготную которых оглашать нежелательно. Но из этого с необходимостью следует, что скромность - первейшая добродетель политтехнолога. Если технолог оглашает все известные ему деликатные подробности насчет бывшего работодателя, у него с неизбежностью возникнут большие проблемы с поиском нового хозяина, ибо где же гарантия, что и следующий работодатель не станет героем открытого письма.

Таким образом, в течение месяца у нас появилось сразу две пламенно-гражданственные диггерши, распубликовывающие сведения, доверенные им под условием неразглашения, - сперва кремлевская диггерша Е.В. Трегубова, затем правофланговая диггерша М.А. Литвинович.

Утверждая норму, согласно которой как журналист, так и политтехнолог всегда готов накласть доверителю в карман и доверитель должен это знать, диггерши явно решили преодолеть опыт старинных доверительных корпораций - священников, врачей, адвокатов, которые считают такого рода поведение худшим грехом.

Попытки прокуратуры вызвать на допрос в качестве свидетелей адвокатов М.Б. Ходорковского вызвали в обществе большое непонимание, хотя вряд ли кто сомневается, что доверенным лицам богатого капиталиста есть что рассказать крайне интересного, да и позиция клиента вряд ли совсем уже безупречна. Однако и в порядке бреда невозможно вообразить себе, чтобы даже и завершив свои доверительно-клиентские отношения с М.Б. Ходорковским, его адвокат А. Дрель обратился к нему с открытым письмом в стиле М.А. Литвинович, только лишь заменив в имени-отчестве Анатолия на Михаила - «Вот только тревожит меня Ваше лукавство, Михаил Борисович… Если вы со мной солидарны, Михаил Борисович, то тогда извольте открыто объяснить Вашу позицию etc.». Будь это даже и не знатный Михаил Борисович, а всего лишь безвестный Сидор Карпович, никакой вменяемый адвокат о таком и помыслить не в состоянии, ибо понимает, что за это его в 24 секунды погонят из корпорации каленой метлой и поганым железом, - и правильно сделают.

При этом, казалось бы, ремесло защитника не сильно изящнее ремесла политтехнолога. И «аблакат - нанятая совесть», и наводить тень на плетень приходится, и без деликатного крючкотворства не обойдешься - между тем мало существует корпораций столь сильных и авторитетных, как адвокатская. А причина проста: есть нанятая совесть, но есть и то, что священно, что не тронь - тайна доверительных отношений с клиентом. То же врачи, то же попы, то же нотариусы. Видит Бог, политтехнологическая корпорация и так всем изрядно надоела, но когда в ней появляются еще и диггерши, пламенно обличающие бывших клиентов, статус корпорации окончательно опускается ниже нижнего. Если, конечно, еще есть куда опускаться.