Больше половины наших граждан страдает от ожирения. Замминистра здравоохранения выступил и сказал: "Нездоровое питание россиян - причина атеросклерозов, инфарктов миокарда, ишемических болезней сердца, следствием чего становится смерть в раннем возрасте".
Господи, за что? Почему? Вот она, колбаса. Докторская, в собственной кишке. Добыта в славных сражениях августа 1991 года. Это мы сделали. Мы отворили житницы спецраспределителей. Отняли у КПСС руководящую роль и генеральную линию. Плановую экономику заменили внеплановой. Во имя чего? Ранней смерти от инфаркта-миокарда? За это мы боролись, страдали и сидели сутки через трое в котельных? Мы получили доступ к их благам. Почему же они под торжественные звуки Шопена медленно двигались на бронированных лафетах в окружении генералов после тяжелой и продолжительной болезни, а нам обещан сосновый гроб уже в расцвете сил? В чем подвох, где ошибка?
С виду у нас все хорошо и даже отлично. Нет очередей, нет голода, не надо ничего доставать, все само так и лезет в рот. В желудке непреходящее ощущение сытости. Но оно, говорят, обманчиво: яд струится, веселясь, по тонким трубкам пищевода, проникает разъедающей солью в костную ткань, бугрится предательским целлюлитом на коже. Может быть, потому у членов Политбюро были такие печальные и унылые лица? Четвертое управление Минздрава делало все, что было в его силах, но конец был неотвратим.
Микояновский мясоперерабатывающий завод - признанная гордость советской пищевой промышленности. Человек, именем которого он был назван, получил пост наркома пищепрома в страшное и великое сталинское время. Огромное здание завода находится в Москве на Волгоградском проспекте. И нечеловечески, тошнотворно смердит. На многие километры окрест распространяется от труб трупный запах. Это пахнет гниль советского строя. Политбюро ЦК КПСС не унесло с собой в могилу самоуничтожающую тайну развала страны, и вырванный у двери гроба из рук сатрапов эликсир вечной жизни оказался ядом Медичи. Так "Книга о вкусной и здоровой пище" превзошла по своему разрушительному эффекту журнал "Континент" - зашаталась копченая фаршированная Кремлевская стена.
Тогда мы думали, что завладели своей страной, стали в ней, наконец, хозяевами. И принялись с энтузиазмом строить новую, справедливую и сытую жизнь, но вдруг оказалось, что нашей добычей является гибельное, ядовитое наследство. Ускоренно потребляя его, мы с крайним удивлением видим, что наша смертность превышает нашу рождаемость, наша жизненная активность стремится к нулю, и вообще - невидимо склоняясь и хладея, мы близимся к началу своему.
И нам непонятно, почему мы, народ, опять оказались в такой глупой и безнадежной ситуации. В очередной раз мы чувствуем себя обманутыми. А кто-то далекий и недосягаемый только и делает, что ест, и все ему нипочем. Он не вылезает из ресторанов, у него каждый день ланч, потом обед, потом прием, потом фуршет и венец всему банкет. И когда налоговые и правоохранительные органы хватают этого кого-то за одно место, низвергая его с гастрономического Олимпа в болото лагерной баланды, мы искренне радуемся тому факту, что еще немного - и вся эти ланчи, фуршеты и банкеты прямиком въедут в наш широко разверстый рот, после чего наступит вечное 7 ноября, истинное примирение и согласие. То-то будет настоящий праздник, а не это унылое зюгановское шествие с красными флажками.
А Ходорковский, наворовав народных денег, не тратил их даже на еду, изнуряя себя ужасными диетами, сверхчеловеческими самоограничениями и совершенно сбивая с толку обворованных: ни себе, стало быть, ни людям. Поэтому нет ему прощения. Ведь нормальный человек, украв хоть самую малость, сразу начинает ее прожирать. Он набрасывается на буженину и сам становится как буженина. И его можно понять. А этого не понять никогда. Столько бабла - и никакого лишнего веса, атеросклероза и аритмии. Хитрый, он их народу оставил вместе с колбасой. Жрите, мол. Давитесь, самоубийцы. Ну нет же. Народ долготерпелив, но терпение его не безгранично. Получай, аскет! По полной программе получай.