Было так.

Каждый день вечером, после работы, я садился ужинать и включал телевизор на предмет посмотреть информационную программу. И каждый вечер натыкался на одну и ту же картину.

В легковом автомобиле сидели два человека с напряженными лицами и вели примерно такой диалог:

- Надо это сделать. Если мы этого не сделаем, ТАМ нам этого не забудут.

- Да, но как? ТАМ такие люди, что сделать труднее, чем не сделать…

- Я понимаю, Виталий. Но нам надо это сделать. Ты же не хочешь иметь дела с ТЕМИ…

- Нет, Михаил. Однако тогда нам придется связаться с ТЕМИ…

Тут шли титры, какой-то музыкально-философский «нанай-нанай», и начиналась программа новостей. На другой день в машине снова сидели люди с напряженными лицами – не могу поручиться, что это были Виталий и Михаил, потому что лица у второсортных актеров, изображающих бандитов и милиционеров за умственной работой, все одинаковы. Но остальной, как говаривал Швейк, «идиотизм в квадрате», повторялся с точностью до поворота головы.

У меня дома нет телепрограммы. У меня дома два телевизора, и оба я не смотрю. Ну, за вычетом той самой новостной программы. Однако я с первого же раза понял, что наткнулся на очередной остросюжетный сериал. Не по легковому автомобилю и не по напряженным лицам Михаила и Виталия. А по фантастически беспомощным диалогам и общей атмосфере нелепости происходящего. Было ясно, что ни Виталий, ни Михаил с такими разговорами не то что замочить кого – почесаться сами не смогут, чтобы не собрать вокруг себя толпу сочувствующих. Потому как инвалиды на голову и чесаться будут непременно разводным ключом, причем просунув его между ног и таким образом доставая до затылка.

У нас в стране богатая детективная традиция. Немало книг из серии «библиотека приключений» можно читать с увлечением. Понятно, что там действуют добрые милиционеры и рвачи с хапугами, наказание которым неизбежно. Причем чем ближе мы были к коммунизму, тем меньше становилось на страницах наших детективов убийц и прочих особо тяжких – ибо скоро светлое будущее, и какая там преступность? Так что авторам-детективщикам приходилось изощряться невероятным образом, дабы придумать сюжет. И, надо отдать им должное – многим удавалось.

Но вот вдруг стало все можно. Милиционеры сделались ментами, бандиты – благородными мстителями. Появились частные детективные агентства. Короче, хапай сюжеты – не хочу.

И хапают.

Тут не надо ошибаться и заводить литературный спор на предмет Каменской с Фандориным. Потому что книги Марининой – образец алогичности, Акунин же и вовсе подделка ради подделки. К тому же на другой чаше весов – Бешеный общается с мудрецами из Шамбалы, Слепой мочит направо и налево, все это – в огромных количествах, на нулевом уровне письма и при полном отсутствии психологии как таковой. Тут можно рассуждать про рынок, про то, что надо было срочно завалить пустую нишу пользующимся спросом мусором, и кто быстрее наваял – тот и на коне, вот и пошли Бешеные, но во всем этом рассуждении есть некий изъян: добро бы кругом одни Бешеные ногами махали – однако у нас уже сложился целый институт покушений на классический детектив, с ясно видящими женщинами, даже заслуженную Алису Фрейндлих в этот омут втянули. Однако – концы с концами не сходятся, догадки высасываются из пальцев, а когда уже сил нет высасывать из пальца, непременно является второй труп – прямо по повести Ивлина Во, в которой герой, автор детективных романов, рассуждает следующим образом: «Я всегда был однотрупным автором… я уже одолел тяжелую среднюю часть [книги], где менее добросовестные писатели выкладывают второй труп».

Может быть, пропала добросовестность? Но кто ее спер? Рынок, что ли? Банальные статистические выкладки показывают, что при полной свободе на сто халявщиков все равно найдется один добросовестный работник. Тогда что?

Тут мне вспомнился такой писатель, как Рекс Стаут, создавший свой, американский эквивалент сыщика классических британских детективных романов – Ниро Вульфа, человека, никогда не покидающего свой офис. Вспомнил вот по какой причине: книги Рекса Стаута, сколь бы они ни были прилично написаны, всегда поражали меня тем, насколько волюнтаристски присобачен там конец. То есть, пока Арчи Гудвин бегает на посылках у босса, выполняя его самые дикие поручения, все хорошо и интересно. Затем следует кода: Ниро Вульф собирает у себя всех подозреваемых и показывает пальцем на какого-то совершенно левого человека, вроде как при игре в мафию. Книга закрывается, читатель пожимает плечами: ну раз так Ниро Вульф сказал, значит, так тому и быть – он же орхидеи поливает. Мысль, которая никогда не посещает при чтении книг Конан-Дойла, Честертона или Агаты Кристи.

Пример показательный: пример неудачного перенесения формы с родной почвы на чужую. А какая в Америке почва? Да примерно как у нас. Ниггеры носятся с пушками, маньяки с бензопилой гастроль дают по калифорнийщине, детишки с папиными стволами ходят к учителям спрашивать, чего это у них двойка по пению. Короче, свистопляска. Раньше, кстати, она была еще веселее. И вот тогда-то прижился – точнее, родился – на американской земле т.н. hard-boiled-детектив. Родился и родил вместе с собой такого гения, как Раймонд Чандлер, создателя Филиппа Марло, самого интеллигентного из частных сыщиков, который слушал Тосканини, в ожидании побоев, которые нанесут ему бандиты, примачивая виски побои, нанесенные полицией. Насколько был неубедителен Ниро Вульф со своими орхидеями, настолько хорош был Филипп Марло со своим пристрастием к шахматам и Тосканини. И это многое объясняет.

Как это ни странно, интеллектуальные детективы не родятся в неблагополучных по части криминогенной статистики странах. И дело даже не в темпе жизни: дело в изобилии возможностей. Чтобы создать хороший «однотрупный» сюжет, потребны ограничения: необходимо иметь в виду, что ежели у тебя в деревне топором зарубили двух человек, то по меркам страны это будет бойня и национальная  трагедия, и расследовать ее будет лично принц Чарльз, а всяких Филиппов Марло попросят подвинуться. Необходимо понимать, что если твой герой в папином носке найдет «магнум», то это будет означать, что папа затеял убийство члена королевской династии, не меньше. А ежели у папы в банке из-под сахара лежит тринитротолуол, то он – боец ИРА, а не рядовой гражданин, с помощью тринитротолуола намеревающийся предаться рядовому занятию, а именно ограблению местного банка. Когда все разрешено, то все запрещено – это давно известный парадокс. Вот и носятся наши детективщики ошалелыми: двадцать человек им зарядить на разборку в следующей главе или сразу авиацию вызывать? Вершить праведный суд огнеметом, или гранатомет для пущей реалистичности приписать? Куда уж тут о сюжете думать.

Словом, нашел я для себя градусник состояния нашего общества. Когда я прочту настоящий, хорошо сделанный детектив максимум с одним трупом – я пойму, что живу в более-менее благополучной стране. А пока у меня на экране Виталий с Михаилом обдумывают квест – как бы им вскрыть вон ту подъездную дверь без замка – увы. Я на свою дверь, пожалуй, лишний замок навешу.