Роль личности сегодня велика как никогда – не самой личности, разумеется, а ее разговоров о себе. В названии давнего романа: «Это я, Эдичка» – угадана нынешняя эпоха. Мы давно привыкли к перекличке политиков: «Это я, Жириновский» – «Это я, Немцов». Но вот уже и певцу даже петь не надо: «Это я, Борис Моисеев» – вся его песня. От художника уже не ждут и инсталляций с перфомансами; лишь бы назвал себя: «Это я, Кулик» – этого достаточно. Даже футбольный комментатор вместо того, чтобы вести репортаж, все время повторяет: «Это я, Уткин». Впрочем, что футбольный комментатор: если и для экономиста ныне главное - сказать: "Это я Илларионов"?
Но кто же лучше всех в ''искусстве говорить о себе''? Конечно, писатели и журналисты. Писатели сейчас мастера «обнажения приема». Что значит: говорят и пишут исключительно о себе – в первом, в третьем и даже во втором лице. Памятником эпохе, вероятно, так и останется «Бесконечный тупик» Д. Галковского. И точно, тупик: автор затем и выстроил свой книжный лабиринт, чтобы мы лбом уперлись в его авторское «я». И точно, «бесконечный»: несчетные «я», «я», «я» на протяжении 700 страниц – от первой страницы с фотографией Галковского до последней с фотографией его бюста. И рефреном: «Я эгоист. Вообще «эгоизм» это такое маленькое слово, это когда человек сосредоточен на своем маленьком «я» (и он чувствует, что оно маленькое). А мое «я» огромное. Так что я эгоистище, что ли»; «Мне уже все равно. Читатель не нужен. Его и не может быть».
За Галковским – легион «якающих», и никто из них не соглашается на маленькое «я», у всех «огромное». Если случится кому примелькаться в этой толпе «исключительных» личностей, то уж такую личность, разбухшую, как тесто на дрожжах, не вместишь в узкий журнальный формат. Вот Д. Быков в августе 2001 пишет статью о «Новой газете», а получается статья о том, почему ОН ушел из «Новой газеты» и что бывшие коллеги могли бы написать о НЕМ. Через полтора года, придя в другую газету, он с тем же чувством передает, что о НЕМ говорят в интернете. Так, отношения с каким-либо изданием (уход или приход) становятся информационным поводом – поговорить о СЕБЕ. И принять какую-нибудь очередную позу – циническую («я останусь самим собой, что бы вы ни говорили обо мне») или стоическую («я буду делать свое дело, что бы вы ни говорили обо мне»). Стоическое «я» можно пропеть дуэтом или трио с другими «я», столь же громкими. Если затевается коллективный проект, каждое из этих «я» претендует на главную роль, каждое мнит себя королем из баллады Жуковского «Плавание Карла Великого»:
А Карл молчал: он у руля
Сидел и правил. Вдруг явилась
Святая вдалеке земля,
Блеснуло солнце, буря скрылась.
Только выходит из всего этого не Карл Великий, а крошка Ру: «Смотрите, как я плаваю».
Это откровенное «яканье», а бывает и похитрее. Похитрее – это когда играют словами, нагромождают метафоры, сталкивают «далековатые идеи» и через строчку острят. Если, например, кто-нибудь захочет узнать побольше о писателе Маканине и откроет с этой целью статью критика Д. Бавильского, то вот что он прочтет: «Кажется, более всего Маканину… интересно экспериментировать с отвлеченными, ходульными структурами, наполняя их охлажденные стены трепетным мясом избыточных подробностей». Не стоит гадать: как это структуры могут быть ходульными и иметь стены, наполненные мясом? Идея Бавильского в любом случае ясна: завалить Маканина метафорами так, чтобы его и видно не было, а самому встать сверху.
От предмета высказывания герои нашего времени легко отделываются фразами типа: «За ответом далеко ходить не надо»; «Причина тому проста, куда банальнее». На самом же деле, куда банальнее рецепт их «якающего стиля». Надо взять замусоленную идею, добавить жаргонных присказок («они типа культурные», «эти, блин, всадники…»; «себя любимого»), иронических цитат, наукообразных фраз («Игнорирование этой стороны дела наводит, конечно, на некие мысли…» и т.д.) и на десерт – метафор. Все это смешать – и готова полемическая статья на тему: «я плаваю лучше, смотрите, как я плаваю».
Столько «я», а почитать нечего: писатели не сочиняют, журналисты не комментируют – только и делают, что себя позиционируют. Если так пойдет, то сбудутся самые мрачные пророчества Макса Нордау («Вырождение», 1892-1893): «творцы» будут отличаться друг от друга только по типу диагноза – аутизм или мания величия, а публику обуяет подражательная истерия.
Судя по поведению «творцов», мир уже свихнулся. Остается надежда на равнодушие публики. На обывателя, говорящего: «Да пишите о чем угодно – о русской идее, о пользе яиц, о консервировании огурцов – только не о себе! К черту ваши «я»! Не хочу знать, что «Я» подумало за завтраком и почему у «Я» болит зуб. Надоело это – и скучно очень! Вернитесь-ка к азам – к началу алфавита!» Кто-то еще наблюдает за этим однообразным парадом «великих личностей». Но это не на долго.