Комментаторы сходятся в одном: словесная война с Грузией уже никак не связана с проблемой Панкиси и Кодори. Некоторые российские политики хотят осуществить свою давнюю мечту – сместить Эдуарда Шеварднадзе, которого определенная группа товарищей ненавидит еще со времен перестройки, которому не могут простить ни «нового политического мышления», ни его публичного ухода в отставку, когда он первым предупредил о грядущем перевороте, ни возвращения во власть. В Москве очевидно сформировалась партия войны во главе с министром обороны, которого принято считать неформальным, фактическим вице-президентом страны.

Военная агитация ведется самыми примитивными советскими способами. Утверждается, что режим Шеварднадзе вот-вот сам рухнет, в солидных изданиях стали появляться статьи, обосновывающие «историческую обреченность» грузинской государственности, страстное ожидание грузинами «воинов-освободителей», о котором свидетельствует подвиг чабана, символизирующий любовь простого грузинского народа к России и ее армии. Грузины ждут не дождутся полковника Буданова на своей земле. Вот только чабан – не грузин, а чеченец-кистинец. А его фамилия в записной книжке какого-то боевика – это пропагандистский ход, рассчитанный на идиотов. Вот такие там киллеры – все фиксируют.

На слабоумных рассчитаны и показания одного из пленных боевиков, согласно которым дорогу в Россию им указал какой-то грузин в военной форме. Журналисты ехидно отмечают, что авторам всех этих обличающих историй совсем ни к чему экстрадиция боевиков, захваченных Грузией. А вдруг они никакого грузинского офицера не вспомнят?

Нечто подобное уже было в 1940 году. Да, да, не Афганистан приходит на память, хотя и тогда очевидно не были просчитаны внешнеполитические последствия оккупации, не говоря уже о сопротивлении афганцев. Вспоминается бесславная советско-финская война, от которой в Москве осталась улица Куусинена, а в учебниках – отсутствие упоминания об исключении Советского Союза из Лиги наций. Сейчас же дело может обернуться совсем неожиданно – не на уровне ООН, а на уровне СНГ. Не столь уж фантастична возможность исключения России из Содружества. И уж точно проблемы будут – с Украиной, с Азербайджаном, да и Лукашенко непредсказуем. Как выяснилось, в состав России он входить не намерен. Тем более что звали его с одной единственной целью – чтобы президент Путин избирался на новый пост на первый срок.

Но что поделаешь – очень повоевать хочется. Это же проще, чем навести порядок в Чечне, провести открытый (закрытый никого не убедит) процесс над теми, кто взрывал дома в российских городах, реформировать, наконец, армию. У министра обороны находится время для всего, кроме ответа на простой вопрос: почему дезертирство с оружием стало почти еженедельным. Впрочем, будем справедливы: это происходит во всех силовых ведомствах, так что ответа надо требовать не от одного из министров, а от Верховного главнокомандующего.

Уж сколько сказано об окончании военной стадии чеченской кампании, но ведь совершенно очевидно, что это не так, что те задачи, на решение которых Владимир Путин получил от нас властный мандат, не решены. Все прекрасно понимают, что ситуация в Чечне не контролируется федеральными силами. Ну не маразм ли – поднимать столько шума из-за Панкисского ущелья, когда в Шатое в ста метрах от КПП гибнут новобранцы и воскресает Шамиль Басаев? Более того, некоторые действия федеральной власти направлены на то, чтобы ситуация в Чечне обострялась. Речь идет о стремлении во что бы то ни стало вернуть туда беженцев из Ингушетии, то есть пополнить число резервистов для бандформирований разоренными и обозленными людьми. Нельзя забывать и о том, что результатом катастрофических бедствий на Северном Кавказе будет рост социальной напряженности, которую местная власть давно уже научилась снимать не социальной политикой, а борьбой с мигрантами.

Близки краснодарскому губернатору, большому специалисту по национальным отношениям, и абхазские проблемы. Россия уже давно игнорирует территориальную целостность Грузии, предоставляя гражданство жителям Абхазии. Так что речь может идти о сознательном, без всякого Панкиси, нагнетании напряженности в отношениях между двумя народами, которые никогда не воевали друг с другом. Свой взгляд на национальные отношения есть и у министра обороны. Два года храню его интервью «Аргументам и фактам» (26 апреля 2000). Сергея Иванова, тогда еще секретаря Совета безопасности, спрашивают, какие разведки мира он считает наиболее сильными. Он называет «нашу», английскую и израильскую. И о последней говорит так: «У израильской очень важную роль играет этнический фактор, которого нет ни у одной другой страны. Если израильский агент обращается за помощью к еврею, он по крайней мере может надеяться, что тот его не сдаст».

Это вполне бытовой уровень рассуждений на тему «еврей подозрителен». Но в устах чиновника такого ранга – это уже косвенное обвинение части граждан страны в потенциальной нелояльности, обусловленной их этническим происхождением. Но это о близости Сергея Иванова к губернатору Ткачеву. А вот об отношении к сильнейшей разведке мира, американской, им сказано было следующее: «У американцев слишком много денег. Отсюда представление, что все на свете можно купить и головой думать не надо. Деньги и удобства в больших количествах разведчика, я скажу, расхолаживают... Наш же родной оперуполномоченный привык работать не деньгами, а умом, не разъедаться, держать себя в форме, делать одновременно сразу двадцать дел».

Подобное высокомерие странно для представителя той разведки, «нашей», которая начисто проиграла американцам холодную войну. И сейчас, когда и деньгами, и умом, и спецслужбами, и вовремя реформированной армией американцы одерживают победу за победой, очень хочется, как тому ильфо-петровскому мальчику, сделать, «как у Чаплина». Повоевать на чужой земле.

Владимир Путин пока ограничился тем, что наградил чабана-кистинца, сказал несколько слов о любви грузинского (?) народа к России и предоставил возможность политикам проявить себя в словесной антигрузинской кампании, которая уже сама по себе, без кампании военной, наносит ущерб российскому государству. Может быть, даже больший, нежели возможное вторжение в Грузию.

Как говорил Александр Иванович Корейко, так дела не делают. Воевать так воевать, то есть готовить военную акцию не публичными заявлениями, а дипломатической работой с теми же США, с партнерами по СНГ, с грузинской оппозицией, если уж вы так хотите сместить Шеварднадзе. Беда ведь не в том, что есть партия войны, – проблема терроризма имеет только военное решение и никакого другого – а в том, что это партия игры в войну. И от игры этой у всего мира создается впечатление, что у власти в России люди, которые хотят, но не могут. Да, пожалуй, и не знают, чего хотят.

Такую же игру затеяли на исходе перестройки советские силовики. Их ничему не научил грузинский апрель 1989-го, когда саперные лопатки Родионова-Тифлисского определили настроение на Первом съезде народных депутатов. И Михаил Горбачев, санкционировав (в этом нет ни малейшего сомнения) применение силы в странах Балтии, открыл дорогу ГКЧП а сам начал двигаться по направлению к Форосу.