«Вирус, попав к людям, пожирает всех и уходит, после него остаются люди, у которых выедено сердце. Значит, человеческая природа дошла до своего человеческого края и будет теперь беззащитна перед любой атакой».  Андрей Левкин.

Мрачный оптинский отшельник Климент, в миру Леонтьев К.Н., давным давно еще подарил нас сочинением строгим, безупречно озаглавленным : «Средний европеец как орудие всемирного разрушения». Прошли годы, прежние поколения либералов и западников «пошли в сумасшедший дом» (Солженицын), предсказанная же Климентом «социалистическая федерация Европы» (Карл Поппер строить и жить помогает) неумолимо осуществилась, и поклонников ее в родном краю преизрядно. Вне политики они радуют глаз пожалуй и чаще, чем в ее пределах – так, в последние месяцы веселая толпа окололитературных болванов ринулась топтать роман А.А. Проханова «Господин Гексоген».

Повод для негодования образовался первостатейный. После того как 10 лет подряд так называемые «интеллигентные люди» раздавали все статусные литературные премии своим не менее интеллигентным друзьям (чем и довели русскую литературу до полного цугундера), в центре внимания посмел оказаться роман человека, имеющего иные воззрения на космос в целом и демократию в частности, нежели те, что есть у наших «средних европейцев». Но как же так? Ведь если Хакамада голосовала против, как же можно голосовать за? Определенно нельзя. Более того, сей мракобесный Проханов еще и отдал свою премию не менее чудовищному Лимонову, который тоже почему-то не уважает интеллигентных людей, за что и сидит в КПЗ. Так ему и надо – люби, сволочь, либеральную идею, люби, гнида, ваучерную приватизацию. Люби, а то убьем.             

И все-таки топтать одного Проханова оказалось неинтересно, ибо нашлись изменники в собственных рядах. Некоторые лица, ранее тоже считавшиеся средними европейцами, вдруг отчего-то сошли с ума и Проханова защитили. Вот их и принялись разъяснять с удвоенной энергией. Так, ваш покорный слуга обвиняется сразу в двух грехах – в пособничестве «лево-правому» фашизму, и, всенепременно, в саморекламе любой ценой, желании славы с помощью максимального эпатажа.

По второму пункту отвечать скучно, тексты сами за себя говорят, ну а если кому-то в силу собственной зацикленности на пиаре хочется все в сторону того же пиара свернуть – так у кого что болит…. А вот с фашизмом хотелось бы разобраться поподробнее.

Дело в том, что образованщина наша (так называются люди, прочитавшие гораздо больше книг, чем тот милиционер из анекдота, а думать при этом не умеющие) до сих пор считает, что мы живем в мире англосаксонских и европейских идеологий конца восемнадцатого – середины двадцатого века. Будто бы до сих пор кругом нас марксисты, толкующие о рабочем классе и его правах, фашисты, изничтожающие коварных евреев, либералы, мягко призывающие к терпимости и консерваторы, в парламенте защищающие Бога и семью. В схему эту записывается решительно все – Ле Пен, Проханов, Америка, «Союз Правых Сил», русская литература, футбольные фанаты и вот теперь наша газетная брань. Так вот я хочу сказать вам, что представления эти – гиль, бред и помрачение умов. На самом деле мы давно уже проживаем там, где даже самые ретивые фашисты искренне и единодушно поддерживают государство Израиль, марксисты заняты Фрейдом и «шизоанализом», либералы утверждают квоты в американских университетах почище класса-гегемона русских 1920-х, а консерваторы прозаседались в своих парламентах до полного неотличения от «поющих хором» (Булгаков) – ибо какие уж там Бог и семья, когда «папа»-феминистка и ее жена-«мама»-феминистка воспитывают рожденного в пробирке…

Так что все прежние разделения, идущие от тори, вигов, Жозефа де Местра и французского бунта 1789 года, более не действительны, хотим мы того или нет. А что же действительно? То, о чем писал сердитый отшельник Климент.

В нынешнем мире есть три идеологических силы (именно идеологических, политических-то много, ведь у кого бюджет имеется, тот и будет политическая сила, особенно в России). Одна – «буржуазной нивелировки», «смесительного упрощения». Составляют ее бывшие консерваторы, бывшие либералы, бывшие социал-демократы, ставшие теперь одной большой волной. На волне этой - Европейский Союз, ВТО, ручное, беспрестанно кающееся перед евреями и галилеями католичество, борцы за «права человека» (тут же и героическая профессура), ну и, наконец, «Международный Уголовный Суд По Ловле Тех Кто Нам Не Нравится» (есть уже и такая организация). Чтобы отделаться от термина «глобализм», применим ко всем им иное определение: вселенский Chain (этим словом в Америке называют все «серийные» забегаловки). Разногласия между лицами, волну эту составляющими, аналогичны вражде между «Пепси» и «Кока-Колой» (вот она, главная двухпартийная система лимонада!). 

Вторая же сила – чаще всего едва заметная, проклинаемая при малейшем проявлении (вот как с Прохановым) та самая леонтьевская «цветущая сложность». Это все те, кто еще сопротивляются «постиндустриальному обществу» - при том, что враг один, а борются с ним каждый за свое (правое, левое, русское, французское, православное, баптистское), так что интернационал здесь по определению невозможен. Тут – «экстремисты» многих стран, религий, рас и национальностей, не желающие смешивать культуры, терять в пользу английского свои языки и экуменически упрощать веру. Вот их-то теперь и кличут «фашистами» - за одно, заметим, только предположение, что жизнь – сложна и страшна, традиции – живы, а цивилизации (в том числе и американская) обязаны иметь свой предел, забор, за которым место уже совсем другому огороду. Именно что к «другому огороду» (по отношению к мелкотравчатой русской прозе девяностых) относится и «Господин Гексоген». Средние же европейцы накинулись на него с таким озверением именно потому, что уверены – их цветам место везде.

Заметим, что подобные стычки не могут не закончиться в пользу «буржуа в пиджаке». Все, представляющие «цветущую сложность» («фашисты» то есть, с точки зрения какого-нибудь Умберто Эко), малочисленны и заведомо (sic!) обречены на историческое поражение - совсем как в той давней митьковской истории, когда француз, нырнувший с корабля спасать женщину, тонет, не доплыв десяти метров, англичанин – не доплыв пяти, а вот русский – тонет сразу. Ибо прогресс, как учил все тот же Леонтьев, беспощаден – и приводит к упадку, а не к процветанию. Мир, знаете ли, клонится ко злу. Это, впрочем, в двадцать первом веке уже очевидно всем, кроме разве что телекомментаторов CNN с их грядущей «иракской демократией».

Кстати, и об иракской демократии. Есть ведь и третья сила – та, которую нелюдимый Климент называл «первичной простотой», а Дж. Буш – «мировым терроризмом». Вот ей-то и уготовлено будет безусловное торжество, когда рты всех «фашистов» будут окончательно заткнуты – будь то русские почвенники, западные христианские фундаменталисты или сербские генералы.

В мировом масштабе случится то, что в начале двадцатого века уже случилось в масштабе российском – тогдашние демократы на протяжении стольких лет (вплоть до самого конца Гражданской войны) были так заняты выкорчевыванием «правой угрозы», с таким усердием обезвреживали злобных монархистов и черносотенцев, что не заметили наступления первичной простоты и советской (простецкой) власти.

Ну а по достижении финальной точки все либеральные разговоры об ультраправом кошмаре кончаются сами собой – ибо после долгой болезни кончаются сами беседующие.