Предложенные сайтом GlobalRus тезисы к проекту военной реформы имеют несколько очень важных преимуществ. Во-первых, они являются попыткой вывести дискуссию о реформе ВС из нынешней ситуации противостояния отвратительного и омерзительного, то есть проектов Минобороны и псевдоправых. При этом очень важен тот факт, что авторов действительно волнует суть дела, а не сохранение своих кресел (министерских или думских). Во-вторых, правильно поставлен вопрос о том, что армия выполняет не только функцию обороны страны, но является важнейшим социально-политическим институтом, оказывающим серьезное влияние на общество и подвергающимся влиянию со стороны общества. Нельзя не согласиться со следующим положением: «складывается впечатление, что армия воспринимается обществом не как один из важнейших национальных институтов, а исключительно как некий рудимент организованного государственного садизма. И, соответственно, единственная задача общества в отношении армии – вытолкнуть её за границы легитимного социального пространства, маргинализировать и забыть. Именно к этому, по большому счёту, сводятся практически все выдвигавшиеся из гражданской среды предложения по реформе армии».
К сожалению, тезисы имеют ряд недостатков. Большинство из них обусловлено тем, что авторы, пытаясь вырваться из рамок дискуссии генералов с псевдоправыми, всё равно «отдают дань» и тем, и другим, заимствуя ряд штампов и заблуждений. Так, в тезисе насчет “трех основных классов гипотетических военных угроз, описанных в действующей Военной доктрине РФ”, уже чувствуется пагубное влияние МО. “Конфликт (война)” угрозой не является, это лишь форма реализации угрозы, а угроза – это страна или террористическая группировка.
Искусственным представляется деление на “локальные войны” и “региональные конфликты”. Войны (конфликты), естественно, различаются масштабами. Крупномасштабным можно считать конфликт, при котором экономика страны переводится на “военные рельсы”, вводятся ограничения демократических прав и свобод, проводятся мобилизационные мероприятия, большая часть ВС участвует в боевых действиях. Локальная война (региональный конфликт) — это когда страна живет, в целом, мирной, повседневной жизнью, воюет некоторая часть ВС мирного времени, мобмероприятия если и проводятся, то в крайне ограниченном масштабе.
Кроме того, войны различаются по типу противника: это регулярная армия или формирования диверсионного и партизанского типа. В обоих случаях война может быть как крупномасштабной, так и локальной. Например, если все китайцы, находящиеся на территории РФ, уйдут в партизаны, то даже если собственно Китай будет как бы нейтральным, получится крупномасштабная война. А если Россия решит повоевать с Грузией, т.е. с ее регулярной армией, то это будет абсолютно локальная война, даже более локальная, чем чеченская.
Следующий абзац является одновременно данью и МО, и «правым»:
Основные характеристики используемых в таких конфликтах ВС – достаточно массовые войска, развитая инфраструктура под них, в первую очередь транспортные средства – большая и средняя транспортная авиация, флот, мобильная бронетанковая техника, артиллерия, тактические истребительная и бомбардировочная авиация. Как показывает опыт иракской войны, в таких конфликтах может принимать участие до 15 дивизий, общая численность задействованных войск с одной стороны – до 150-200 тысяч человек. При этом массовая призывная армия в таком конфликте практически бесполезна – она практически с гарантией проигрывает меньшей по численности, но существенно лучше оснащённой профессиональной, что и показал иракский опыт.
Не очень понятно, откуда взялись “15 дивизий”? У США было 2-3, у Великобритании 1,5, у Ирака формально 23. А в войне между Эритреей и Эфиопией обе стороны задействовали по 250-300 тыс. чел., по 20-25 дивизий. Абсолютно бездоказательным, хотя и чрезвычайно популярным, является тезис о «бесполезности» призывной армии против «профессиональной». В августе 1990 г. у Ирака была “массовая призывная”, у Кувейта “меньшая по численности профессиональная”. И с той, и с другой стороны были арабы, т.е. национальные особенности не при чем. При этом, кстати, иракская группировка, задействованная для захвата Кувейта, превышала кувейтскую армию менее чем в 1,5 раза. “Профессионалы” испарились мгновенно, не оказав даже символического сопротивления. Сейчас у Кувейта призывная армия.
Если бы призывной армии Ирака противостояла не контрактная армия США, а призывная армия Израиля, результат войны был бы другой? Более того, представим гипотетическую войну Израиля против Австралии, имеющей примерно такую же по численности, как у него, но контрактную армию. Причем понятно, что Австралия — это по сути своей Европа, а не арабы какие-нибудь. Есть хоть малейшие сомнения в полной победе Израиля? Если не нравится пример Израиля (он относится к тем самым фактам, которые противоречат красивой гипотезе, поэтому его пример никто и не любит), представим войну той же Австралии против призывных армий, например, Вьетнама или Южной Кореи. Даже если бы взять равные по численности группировки, поражение Австралии гораздо вероятнее ее победы.
Принцип комплектования никаким образом не определяет уровень боеспособности. Этот уровень определяется организацией боевой подготовки и ее финансированием, а также менталитетом нации и военными традициями. В американскую армию вкладываются колоссальные деньги как в подготовку и быт личного состава, так и в технику. Поэтому она такая сильная. И воевать янки умели хорошо всегда.
Совершенно удивительная фраза: Призывная система не в состоянии обеспечить наличие полноценных боеспособных подразделений, ибо даже при идеальной подготовке часть бойцов всегда будут необученными новобранцами. А в контрактной армии не будет необученных новобранцев? Кто только что завербовался — тот и есть необученный новобранец. При чем тут принцип комплектования?
Ключевым моментом статьи является предложение о создании Гвардии. Его можно было бы всячески приветствовать, если бы таким образом оформлялось создание новой армии, призванной постепенно заменить нынешнюю. Однако, судя по содержанию статьи, предполагается вечное сосуществование нескольких армий, а в этом случае идея имеет гораздо больше отрицательных сторон, чем положительных.
Мысль о том, что «Наличие параллельной структуры создаёт конкуренцию, которая заставляет армию всё время ориентироваться на гвардию», вряд ли выдержит столкновение с действительностью. Гораздо вероятнее, что эта конкуренция заставит армию НЕНАВИДЕТЬ гвардию. А если, к тому же «у гвардии командование должно быть параллельно армейскому и должно подчиняться непосредственно главе страны, а с армейским генштабом – только координироваться», то это будет точным копированием типа отношений “Вермахт - СС” или “Армия Ирана - КСИР”. Отношения в обоих случаях (были) очень плохие, просто потому, что одни более привилегированы, чем другие, при том, что структуры эти плечом к плечу участвовали в очень тяжелых войнах с внешним противником. Такая ситуация еще возможна в сословном или тоталитарном обществе, но в современном обществе западного типа это не допустимо. Если же у двух армий еще и разная подчиненность, т.е. Гвардия становится личной армией президента, то и армия, и гвардия чисто автоматически будут видеть друг в друге ПОТЕНЦИАЛЬНОГО ВОЕННОГО ПРОТИВНИКА. В первые часы после покушения на Гитлера в июле 1944 г., когда появились слухи, что он убит, Вермахт и СС сразу начали воевать между собой, эта война не приняла всеобщего характера только потому, что слухи распространились недалеко и были быстро опровергнуты.
Кроме того, у гвардии очень скоро появится сильнейший соблазн самой стать “делателем президентов”. Получится не вершина общественной пирамиды, а чрезвычайно специфическая каста, никаким боком не вписывающаяся в гражданское общество. Даже “простая” контрактная армия перестает быть частью народа. В США, кстати, многие это замечают и видят опасность. Поэтому же современная Германия категорически не хочет отказываться от призыва, хотя необходимость в наличии резерва для нее теперь практически отпала. А Гвардия, искусственно сделанная элитой, не просто не является народом, но автоматически начинает ему противопоставляться. Обычное армейское офицерство в нормальном обществе само собой оказывается элитой, но это естественная элитность. Зачем создавать искусственную?
Наконец, совершенно непонятно, как же будут готовиться и отбираться офицеры отдельно для гвардии и для “профессиональной” армии. Т.е. вторые как бы заведомо объявляются неполноценными. Или им будут доплачивать за эту неполноценность?
Вполне очевидно, что в новую армию должен быть очень жесткий отбор по интеллектуальным, морально-нравственным, физическим и политическим критериям. Причем такой отбор должны проходить и офицеры, и сержанты, которые должны набираться по контракту из числа рядовых, отслуживших срочную службу, и получить реальные полномочия, став “становым хребтом” армии (это, возможно, ключевой момент любой реальной военной реформы), и солдаты-призывники. Необходимо переломить нынешнюю ситуацию, когда нормальный человек просто обязан “откосить”. Если тебя не призвали, это должно стать позором, а не счастьем. Для реализации этого надо, во-первых, изменить внутреннюю обстановку в армии (здесь как раз решающей является роль сержантов, поскольку их фактическое отсутствие и является причиной дедовщины и низкой боеспособности), во-вторых, провести соответствующую PR-кампанию. Но совершенно недопустимо иметь “черную и белую кость”, замечательную добровольческую элиту и неполноценных наемников. В демократическом государстве общество должно быть одно и армия, соответственно, тоже одна. Более того, армия сама должна внести вклад в формирование единого общества, именно через нее можно проводить идеологию гражданского общества. И именно в ней ведется патриотическое воспитание. Ни в “гвардейской”, ни в “профессиональной” армиях это невозможно. А если человек видит службу своим призванием, то не понятно, что ему мешает его реализовать в этой единственной армии в роли офицера или сержанта-контрактника. Собственно, отбор именно на то и направлен, чтобы офицерский и сержантский корпус состоял из людей, желающих и способных служить. А с другой стороны, вполне естественно, что за эту службу они будут получать деньги. Что касается статуса и уважения в обществе, то, если армия становится нормальной и боеспособной, он “прикладывается” чисто автоматически.
Поэтому гвардия в предложенном варианте — это “изобретение сущности сверх необходимых”. Новую армию создавать необходимо (создавать с нуля, а не «реформировать» нынешнюю), но одну, а не две или три.