Собственной армии на сегодняшний день у России нет. То, что у нас есть в качестве Вооружённых сил, представляет из себя усечённый обломок Советской Армии – структуры, выстроенной под обеспечение военных задач государства СССР. У современной же России – другая роль в мире, другая экономика, другие границы, зоны стратегических интересов, друзья и враги, а значит, и силы безопасности тоже должны быть другими.
Именно поэтому вдвойне странно видеть, что развернувшаяся дискуссия о военной реформе рассматривает исключительно один – социальный аспект военного строительства. Складывается впечатление, что армия воспринимается обществом не как один из важнейших национальных институтов, а исключительно как некий рудимент организованного государственного садизма. И, соответственно, единственная задача общества в отношении армии – вытолкнуть её за границы легитимного социального пространства, маргинализировать и забыть. Именно к этому, по большому счёту, сводятся практически все выдвигавшиеся из гражданской среды предложения по реформе армии.
Справедливости ради необходимо сказать, что армейское руководство и не оставляет обществу другого выбора. Все попытки открыто обсуждать в обществе вопрос о будущем армии и военных реформах последовательно блокируются «арбатским военным округом». Генералитет, являясь по сути замкнутой и влиятельнейшей социальной корпорацией, чья роль и положение напрямую зависит от сохранения статус-кво, не заинтересован ни в каких масштабных изменениях в армии. Тем не менее, из среды армейского руководства также периодически появляются реформистские предложения, но они, как правило, сводятся скорее к перекраиванию сфер влияния внутри Минобороны, чем каким-то реальным реформам.
Какую армию строить в России? Ответ на этот вопрос должен быть прямым следствием ответов на следующие три вопроса:
а) какая армия нужна России,
б) какую армию Россия сегодня может себе позволить,
в) каковы политические последствия ответов на вопросы а) и б).
К анализу внешних военных угроз
Современный мир – и это полунамёком признаёт наша официальная военная доктрина, принятая президентом Путиным в апреле 2000 года – более не является миром границ и суверенитетов. Военные конфликты, в свою очередь, также перестали быть исключительно межгосударственными: всё большую роль играют негосударственные или трансгосударственные центры силы. В связи с этим военная угроза РФ, как и любому другому государству, сегодня может исходить не только из соседних с нашими границами государств или военных блоков, в которые они входят, но и практически из любой точки мира, и совсем не обязательно непосредственным субъектом такой угрозы будет выступать государственная власть той страны, откуда она исходит. Соответственно, иметь адекватный инструментарий для предотвращения подобных угроз – самостоятельно или совместно со странами-партнёрами – одна из важнейших задач вооружённых сил.
В сегодняшней ситуации можно выделить три основных класса гипотетических военных угроз, описанных в действующей Военной доктрине РФ:
1) Локальные конфликты. Таким был и остаётся сегодня чеченский конфликт, такими были в недавнем прошлом абхазский, приднестровский, карабахский, таджикский конфликты. Такой конфликт возможен не только по «внутреннему», но и по «внешнему» постсоветскому обводу границ. Его основные, весьма частые особенности: разгосударствленность угрозы, отсутствие «противника» как официального субъекта, большой уровень партизанщины, мощная поддержка какой-либо из воюющих сторон извне России и постсоветских стран.
В подобных конфликтах крайне неэффективны большие, но слабо подготовленные армии – такие, как современная российская – не важно, с призывным или контрактным принципом комплектования. Крайне важно наличие высокопрофессиональных, технологически оснащённых элитных ударных соединений, способных максимально эффективно уничтожать организованные бандгруппировки и их лидеров, проводить точечные операции на коммуникациях противника, организовывать преследование и ликвидацию диверсантов.
2) Региональные конфликты
К этой группе относятся два основных вида конфликтов. Это, во-первых, конфликты, которые могут происходить непосредственно вблизи российских границ, и конфликты в различных удалённых от России регионах мира, в которых приходится в той или иной роли участвовать, или, по крайней мере, присутствовать российским войскам.
Основные характеристики используемых в таких конфликтах ВС – достаточно массовые войска, развитая инфраструктура под них, в первую очередь, транспортные средства – большая и средняя транспортная авиация, флот, мобильная бронетанковая техника, артиллерия, тактические истребительная и бомбардировочная авиация. Как показывает опыт иракской войны, в таких конфликтах может принимать участие до 15 дивизий, общая численность задействованных войск с одной стороны – до 150-200 тысяч человек. При этом массовая призывная армия в таком конфликте практически бесполезна – она практически с гарантией проигрывает меньшей по численности, но существенно лучше оснащённой профессиональной, что и показал иракский опыт. Однако, тот же иракский опыт показал ограниченность ресурса «профессиональной армии»: американцы едва не столкнулись с исчерпанностью численного ресурса вооруженных сил. После того как они вынуждены были перебросить в зону конфликта подкрепления, войск для ведения боевых действий в другом регионе у них почти не осталось. В условиях отсутствия обученного резерва сколько-нибудь адекватно восполнить недостаток войск возможности у них не было. Для России такая ситуация значила бы серьезные проблемы с безопасностью собственной территории.
3) Крупномасштабные или глобальные конфликты
Основной угрозой в этом классе может быть сухопутная не ядерная война с большим противником – Китаем либо с исламской сверхдержавой, которая может возникнуть на базе Пакистана, Саудовской Аравии, Ирана, Турции и пытаться претендовать на то, чтобы включить в свой состав исламские государства среднеазиатского региона. Вероятность конфликта со странами блока НАТО видится сейчас довольно незначительной, однако и здесь наличие мощной сухопутной армии и ядерных сил – важный инструмент для выстраивания наших отношений с Западом.
Крупномасштабный конфликт – единственный случай, в котором может понадобиться массовая армия, набранная по призыву. Только в этом случае имеют цену такие понятия, как контроль территории, линия фронта, сохранение инфраструктуры и промышленного потенциала и всё остальное, что мы знаем о массовых войнах двадцатого века. На случай такого конфликта у России обязательно должна быть возможность развернуть силы, общей численностью несколько миллионов обученных и экипированных солдат. Более того: отсутствие такой возможности неизбежно будет подталкивать к применению ядерного оружия, которое чревато глобальной катастрофой; в то же время возможность вести не ядерную войну отодвинет применение ЯО.
Понятно, что маленькие, локальные конфликты, некоторые из которых в явном и потенциальном виде присутствуют уже сегодня, являются на данный момент угрозой первого порядка. Вероятность конфликтов регионального масштаба также довольно высока, особенно, если речь идёт о конфликтах, в которых непосредственно Россия не является одной из сторон, но который, однако, происходит в непосредственной близости от российских границ или границ постсоветского пространства и напрямую затрагивает российские региональные интересы. Учитывая индо-пакистанскую напряжённость, американский «крестовый поход», следующими жертвами которого вполне могут стать Иран, Сирия или Северная Корея, такие конфликты также «на первой очереди». В то же время вероятность какого-либо из глобальных конфликтов на данный момент не выглядит столь очевидной – тем не менее, в потенциале она также присутствует.
Призыв или контракт
Нынешняя призывная армия плоха не только тем, что «современное общество принципиально нелояльно к двухлетнему призыву» (хотя и это немаловажно). Анализ угроз показывает, что такая армия менее всего подходит для решения основных, наиболее насущных военных задач. Призывная система не в состоянии обеспечить наличие полноценных боеспособных подразделений, ибо даже при идеальной подготовке часть бойцов всегда будет необученными новобранцами. Именно поэтому и первая, и вторая война в Чечне велась не силами полноценных и укомплектованных боеспособных подразделений – полков и дивизий, а силами собранных со всей страны «группировок» и «направлений», при общей численности задействованных войск не более четырёх дивизий, что стало причиной огромных потерь в Чечне, срыва выполнения боевых задач, слабой управляемости войск.
Для локальных и региональных конфликтов нужны профессионалы. Однако предлагаемый сегодня контрактный вариант представляет из себя фактически наёмную армию, комплектуемую за счёт людей из депрессивных в экономическом отношении регионов, а также представителей «ближнего зарубежья». Такая армия – вполне приемлемое решение для многих задач (таких, например, как охрана границ), но она по определению не может быть основой военной мощи страны. Без обученного резерва контрактная армия, которую может себе позволить наша экономика (даже если с ней будет всё очень хорошо), не в состоянии обеспечить безопасность страны на случай крупномасштабного конфликта. Более того: контрактник – это еще не профессиональный солдат: служить за деньги – не значит быть готовым отдать жизнь за Родину.
Гвардия
России сегодня необходима двухуровневая военная структура: компактная профессиональная армия, рассчитанная на участие в малых и средних конфликтах, а также на роль своеобразного костяка в большой войне, и полномасштабная система подготовки призывного резерва для массовой призывной армии. При этом такую систему необходимо воспринимать именно как учебную, рассчитанную на короткий, но интенсивный период обучения резервов, а не на двухлетнее тягло, как в действующей призывной армии.
Однако, если говорить о профессиональной армии, то одна из основных проблем при её построении – принцип комплектования кадрами. В связи с этим очевидно напрашивается появление ещё одной «надстройки» – уже над контрактной армией, третьего типа вооружённых сил, отличного от призывного и контрактного. Гвардия, комплектуемая на добровольной основе.
Гвардия – это очень небольшие, принципиально элитные войска, куда попадают служить только лучшие из лучших, а в идеале – те, кто готовится к службе уже с детства. Кроме того, у гвардии командование должно быть параллельно армейскому и должно подчиняться непосредственно главе страны, а с армейским генштабом – только координироваться. Наличие параллельной структуры создаёт конкуренцию, которая заставляет армию всё время ориентироваться на гвардию.
Гвардия формируется на добровольных началах, то есть служба в ней привлекает не деньгами, а статусом, престижем и возможностью карьерного роста. В идеале это офицерская армия, где рядовыми служат прошедшие детские военные училища и младшие офицеры. Пока же таких училищ почти нет, а с момента создания до первых выпусков должно пройти 5-10 лет, то на первое время гвардию необходимо формировать добровольцами из числа офицеров Российской армии, а также отслуживших молодых людей. Последних - на условиях жесткого отбора и не менее жестких требований по службе.
Структура Вооружённых Сил
Существующая ныне структура российской армии рассчитана на более чем 1 млн. 200 тыс. военнослужащих и около 800 тыс. гражданского персонала. Фактическая их численность уже сегодня более чем вполовину меньше – даже по официальным данным, около 600 и 300 тысяч соответственно. Однако все имеющиеся на сегодня проекты сокращения штатной численности войск, базирующиеся только на логике наличия призывного резерва и экономии бюджетных средств, мало реализуемы и упираются в массу инфраструктурных проблем, главная из которых – офицерский корпус.
Гвардия, «армия офицеров» – это во многом решение проблемы. Офицер, идущий в гвардию на должность на «два чина ниже», как это было в царских гвардейских полках, не проигрывает, а выигрывает в статусе. Создание гвардии предполагает в перспективе развёртывание сети кадетских училищ, наподобие Суворовского и Нахимовского, за счет которых будет происходить комплектация гвардейских частей – а это, кроме всего прочего, и трудоустройство армейских «пенсионеров».
Структура реформированных ВС должна представлять своего рода пирамиду. На вершине пирамиды – гвардейские 6-7 дивизий, общей численностью до 100-120 тыс.чел. Далее идёт контрактная армия – до 23-25 дивизий (или около 300 тыс.чел.), включая пограничные войска, части постоянной готовности и т.д. И, наконец, в основании пирамиды – территориальная система интенсивной краткосрочной подготовки призывного резерва, рассчитанная на полугодовое обучение.
Политические и социальные последствия
Состояние армии – это далеко не только вопрос обороноспособности. Армия – определяющий общественный институт. Нынешний призыв разрушителен для государства, так как является рудиментом аппарата подавления и страха. Однако и система контрактной службы, превращающая армию в некую отдельную от общества корпорацию наемников, также разрушительна. В защите отечества заинтересовано не правительство и не генералитет, а все общество. Более того, чем успешнее развитие (или если более жестко, обуржуазивание) России, тем больше ценностей, которые необходимо защищать.
Гвардия может стать основой не только военной пирамиды, но и общественной. Все разговоры о патриотическом воспитании, в необходимости которого сомнений нет почти ни у кого, сейчас сводятся к воспроизведению советских форм – от НВП до “патриотических концертов”. Все это, в лучшем случае, бессмысленная трата денег, вызывающая эстетическое отторжение, в худшем – профанация и дискредитация самой идеи. Общество же ищет свои формы: такие, например, как “патриотический” погром на Манежной площади прошлым летом.
Добровольная армия, новое служивое сословие, в сочетании с контрактной армией и обучающим всеобщим призывом – естественный механизм, обеспечивающий баланс между ценностями свободы, прав личности и человеческой жизни, с одной стороны, и патриотизмом, долгом и готовностью умереть за Родину – с другой.
Новое – хорошо забытое старое. Новой России не менее, чем России 18-го и 19-го веков, необходимы Гринёвы, Ростовы и Турбины. Естественно, на следующий день после указа о введении гвардии таковые не появятся. Но в том-то и состоит дилемма: на что ориентироваться – на следующие выборы или на следующее поколение.
Редакция Глобалрус благодарит за помощь в подготовке материала экспертов Минобороны РФ.